Дерево стояло метрах в трех от Степана. Вероятно, его спас только слабенький ветерок, дувший в направлении «выстрела». Сосна вдруг осела метра на три вниз, выбросив веер брызг вокруг себя, окатив с ног до головы и Степана, и стоявшего чуть дальше дядю Петю. Затем ее все еще могучий обрубок стал медленно клониться вниз, постепенно ускоряя свое движение и, наконец, рухнул с треском в молодую сосновую поросль.
Придя в себя, Степан обернулся и увидел, что дядя Петя живой, хотя и не менее мокрый, чем он сам. Степан стянул с себя мокрую, липкую куртку и поднес ее к носу. Куртка пахла сосновой смолой, хотя и не была настолько уж липкой, как если бы искупалась в смоле.
Рука Степана непроизвольно потянулась в карман за сигаретами. Но сигареты-то были в куртке! Пошарив в мокром кармане, Степан достал размокшую пачку. Три сигареты, как ни странно, были еще годны к употреблению. Взяв одну из них и щелкнув зажигалкой, Степан услышал:
- Дай-ко и мне одну!
- Ты что, дядя Петя, меня ж тетя Люся убьет! - встрепенулся Степан.
- Дай, тебе говорят! - рассвирепел вдруг старик. - Я тебя, считай, в три раза старше!
А потом добавил, уже мягче:
- Я ведь тоже человек, Степа, думаешь, у меня нервы железные?
Степан протянул одну из оставшихся сигарет старику. Дядя Петя, затянувшись, закашлялся с непривычки, а потом сказал:
- Слева - жидко, справа - твердо...
- Ты о чем это, дядь Петя? - удивился Степан.
- Ты сейчас куды крутанул? Влево, на зеленое, - спокойно уже ответил дядя Петя. - Получилась жижа. А было - на синем, правее, и получался камень. Крутни на красное - будет газ!
Степан просто поразился логике старика. Похоже, он действительно был прав!
Недолго думая, Степан перевел указатель прибора до отказа влево, на красную часть его шкалы. Уже привычным движением навел его на поросший мхом валун и нажал кнопку.
Валун на мгновение окутался дымным пламенем, но уже через пару секунд открылся перед взором мужчин целехоньким. Правда, теперь он уже не был поросшим мхом. Мох просто сгорел, превратился в плазму.
- Похоже, он берет только органику, - пробормотал Степан, - и, похоже, красный - это уже не газ.
Но кнопок на «фонарике» было еще предостаточно, и Степан с дядей Петей еще часа три проводили всевозможные эксперименты, пока не прояснилось предназначение хотя бы нескольких из них.
Оказалось, что была кнопка, устанавливающая радиус действия прибора. При нажатии на нее разноцветная шкала то тускнела, то наоборот, становилась ослепительно яркой. И если при тусклой шкале елки и березы окаменевали, только если поднести к ним «фонарь» почти вплотную, и то превращалась в камень лишь их передняя сторона, то при максимально ярком свечении бедные вологодские березки каменели метров до двадцати по направлению «удара».
Была и кнопка исходного материала. Правда, индикатора ее нажатия Степан так и не нашел. Зато он понял, что именно от этой кнопки зависит, что именно нужно превратить во что-то еще. Так, понажимав на эту кнопку несколько раз, он добился, что злополучный валун превратился-таки в пар, а вот превратить во что либо размокшую пачку сигарет ему так и не удалось.
Наконец, посмотрев на часы, Степан сказал:
- Все, дядя Петя, на сегодня хватит, а то тетя Лиза пошлет сюда отряд поисковиков.
- Каких поисковиков, тут семь кило́метров до телефона, - проворчал дядя Петя, но все же согласился, что эксперимент несколько затянулся.
На обратном пути Степан не забыл все же вырезать пару березовых удилищ для предстоящей рыбалки.
На берег реки Степан пришел в приподнятом настроении. Этого момента он ждал уже не один год. Сколько дней в своем детстве и юности провел он с удочкой на берегу этой реки, сколько щук, окуней, плотвы и прочих представителей рыбьей породы вытащил он из нее!
Первым делом Степан размотал удочку с тонкой леской, маленькими крючком и поплавком. На нее он намеревался поймать пескарика, чтобы насадить в качестве живца на вторую удочку, предназначенную для ловли хищной рыбы - щуки или окуня.
Пескарь забился на крючке минут через пять, а еще через минуту он снова оказался в родной стихии, но лишившись уже былой свободы, так как верхнюю его губу пронзал толстый стальной крючок, от которого вверх, за границу пескариного мироздания, уходила прочная, прозрачная нить лески.
Степан забросил живца в небольшую заводь возле ивового куста, а заостренный конец удилища воткнул в глинистый берег, подперев толстой раздвоенной веткой. Сам же он отошел немного в сторону и достал из кармана ветровки таинственный прибор.
Степан не мог уже расстаться с этой волшебной игрушкой. Дядя Петя отдал ему «фонарик» без тени сожаления. Ведь Степан был все же ученым, а значит подразумевалось само собой, что прибор должен быть у него. К тому же, вернувшись в город, Степан действительно намеревался заняться серьезным изучением «гаджета», небезосновательно предполагая, какой фурор вызовет последний в научных кругах. Если, конечно, на такое техническое чудо не наложат вето секретности военные и не заберут его в свое ведомство. Степан вздохнул. Так оно, скорее всего, и будет!