Жар духовки обжег лицо. Женщина потерла лоб, вынула запеченную курицу и закрыла дверцу. Руки дрожали, сердце колотилось, грудь тяжело вздымалась. Чтобы скрыть волнение от других, она ушла на кухню.
Ради внучки Джеральд стремился поддерживать видимость нормальной жизни, и она старалась изо всех сил. Но сначала звонок от Стефано, а затем, когда она думала, что хуже не будет, ужасная новость об Элли. От пережитого потрясения она перестала спать по ночам.
Пегги прикрыла глаза и вновь увидела себя в больнице, едва поспевающей за Джо, мчащимся по коридору. За поворотом их остановили врачи, попросили ждать, объясняя, что они делают все, что в их силах. Наконец, войдя в тускло освещенную палату, она увидела красавицу-внучку, похожую на спящего ангела.
— Пегги, все хорошо? — Джо положил руку на ее плечо. Лицо его, покрытое морщинами, было уставшим.
— Все в порядке. — Пегги быстро взяла себя в руки.
— Давай я порежу курицу.
Не в силах ответить и что-то пробормотав, Пегги скрылась в ванной, чтобы собраться с мыслями. Там, посмотрев на себя в зеркало, она увидела старую женщину. Конечно, в душе иногда ей все так же двадцать два. Она все так же любит какао и ненавидит ветер холодным весенним днем. Она все так же плачет от радости, но сдерживает слезы в горе. Этому научила ее жизнь.
Пегги открыла шкафчик, вытащила помаду в золотом тюбике, выкрутила карандаш воска и провела им по губам. Это был подарок, которым она никогда не пользовалась. Женщина сомкнула губы, чтобы пигмент отпечатался на верхней губе. «Я должна собраться с мыслями, настроиться на лучшее. Я должна быть сильной, ради них».
Она захлопнула шкаф и спустилась вниз.
Прежде чем войти в столовую, в которой собралась семья, женщина задержалась у двери и мысленно поблагодарила их. Мужа, готового ради нее пойти на любые жертвы, дарившего свою любовь и заботу, даже когда она была неласкова с ним. Джо, который для нее больше, чем зять. Не хватит слов, чтобы описать его доброту, привязанность, все, что он делал для Кристин и Элли.
Она обошла стол и села рядом с внучкой. Смелой, умной, красивой, забавной и такой хрупкой. Самое главное, она жива. Пусть глаза ее потеряли блеск, руки стали болезненно худыми, но она здесь, рядом с ними, живет и дышит, в отличии от Кристин. И, конечно же, Эд. Бедный Эд, который пострадал больше всех.
Пегги не знала наверняка, но чувствовала, что между внучкой и Эдом что-то произошло во время поездки в Италию. Иначе почему Элли не навестит друга детства, который значит для нее, помимо отца, больше, чем кто-либо другой, и который в коме уже две недели?
— Милая, что сказал доктор? Как долго тебе нельзя приступать к работе? — поинтересовался Джеральд.
Джо хозяйничал за столом.
— Думаю, надолго.
— Держу пари, тебе не терпится вернуться туда, правда?
Впервые в жизни Элли выглядела растерянной, не зная, что ответить.
— Я… Честно говоря, дедушка, думаю, будет лучше, если немного побуду дома.
— Конечно, милая! Тебе это необходимо. Я бы посоветовал тоже самое. — Джеральд искренне огорчился из-за своей оплошности.
— Я знаю, дедушка, не волнуйся. — Элли глотнула воды. — Все равно на работе сейчас не лучшее время. Большой проект, над которым мы работали, практически ни к чему не привел.
Джо удивился.
— Неужели нет результатов?
— Мы ожидали другого, — задумчиво проговорила она. — Первоначальные исследования по редактированию генов были более чем эффективными. Потом показатели стали опускаться и продолжают снижаться по сей день. — Элли взяла морковку вилкой. — Мы продвинулись не дальше, чем другие.
— Мне жаль, милая, — сказал Джеральд.
Элли положила еду в рот с безучастным видом.
Пегги протянула руку и легонько пожала пальцы внучки. Элли посмотрела на бабушку, и на мгновенье тревога в ее глазах исчезла.
— Что, бабушка?
— Ничего. Я очень рада, что ты здесь, вот и все.
Элли мягко улыбнулась.
— Я тоже.
Пегги взяла блюдо с картофелем и положила добавку внучке. Она будет ухаживать за девочкой. В этом ее божье предназначение. И пусть она дочь без родителей, мать без детей, но у нее есть они. Ее группа поддержки. Ее родные.