— Любишь меня, люби и мой чертовски ужасный голос, — сказала Элли.
— Люблю тебя. Но отказываюсь любить твой чертовски ужасный голос.
Элли покачала головой. Эд наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.
— Здесь есть доступная уборная? — поинтересовался он у мимо проходящего официанта.
— Конечно, сэр, я покажу вам дорогу, — ответил официант.
Эд отпустил тормоз с кресла-каталки.
— Простите, ребята.
Вскоре после того, как его выписали из больницы, Элли посетила с ним врача. Они сидели в тишине, когда доктор открыл папку, вытащил последний рентген-снимок и объяснил результаты.
— Смещение центрального перелома левого тазобедренного сустава со смещением головки левого бедра вовнутрь. Подвывих левого крестцово-подвздошного сустава. Левая сторона таза после смещения перелома асимметрична. Перелом шейки правой бедренной кости. Объединенный осколочный перелом периферической большой берцовой кости с разделением на фрагменты.
Список переломов и повреждений занял полторы страницы. Несмотря на то, что Эд вышел из комы и шрамы на щеке и груди зажили, операция на обеих ногах прошла не совсем успешно. Были запланированы дальнейшие операции, но прогноз был неопределенным и полное выздоровление маловероятным. Возможно, инвалидная коляска останется на всю жизнь.
Эд не шелохнулся, услышав приговор врача. Как будто уже знал. Сердце Элли было окончательно разбито. В кабинете врача воцарилась тишина. Позже они вышли в комнату ожидания. Эд взял руку Элли, сказав с нежной, но абсолютной уверенностью:
— Ну что ты? Все будет хорошо! Что бы ни случилось.
Эд пробирался через ресторан в сторону туалета для инвалидов, без тех трудностей, с которыми они столкнулись неделю назад, когда вышли в бар. Это был бывший джентльменский клуб, с потрясающим неоклассическим входом, дорическими колоннами и с двенадцатью ступенями, о существовании которых никто из их компании даже не вспомнил.
Элли посмотрела на Эда с тревогой, но он просто пожал плечами.
— Мне все равно это место никогда не нравилось.
Неожиданно, Элли рассмеялась. Она посмотрела на любимого, поняв в ту минуту, что он не прав. Все будет не просто хорошо, а прекрасно. Намного лучше. Что бы ни случилось.
После аварии Джулию признали виновной в опасном вождении. Она была приговорена к лишению прав на восемнадцать месяцев и к трем месяцам тюремного заключения. С учетом ее хорошего поведения и предыдущего примерного вождения судья согласился с тем, что, узнав о «романе» мужа на дороге, женщина пережила нервный срыв и потеряла контроль над своими действиями. Она потеряла работу и в настоящее время жила с родителями.
Между ней и Эдом начался бракоразводный процесс. По настоянию Эда они общались исключительно через адвокатов. Джулия не спорила. С момента аварии, когда он думал над тем, что случилось, мужчина испытал весь спектр эмоций, особенно непреодолимое чувство гнева.
Иногда ночами они с Элли говорили и говорили о страшных секретах брака Эда. Злоба выела изнутри Джулию. Поэтому, как бы мужчине не было тяжело, он отказался носить в себе обиду, агрессию, злость. Сейчас его внимание сосредоточилось не на прошлом, а на будущем. И в нем нет места для Джулии.
Когда Эд вернулся к столу, Пегги расспрашивала внучку о новом клиническом исследовании, которое ей только что предложили возглавить.
— Это будет связано с технологией генного редактирования, — объяснила Элли.
— То, над чем ты работала в последнее время? — спросил отец.
— То было тоже генным редактированием, но здесь другое. По крайней мере, мы надеемся, что будет по-другому. Все, что нам остается, когда случаются неудачи, взять себя в руки и начать снова. В конце концов, мы найдем лекарство от кистозного фиброза.
Подошел официант, чтобы наполнить бокалы. Разговор перешел к причине сегодняшнего праздника.
— Ну и каково это, прожить вместе пятьдесят лет? — поинтересовался Джо. — Потрясающее достижение, надо сказать.
Джеральд кашлянул.
— Думаю, жена согласится, если скажу, что очень легко, учитывая, что я все еще такой красавец.
Пегги закатила глаза.