Утром в день мальчишника я забирала жениха из его дома. Когда вошла в холл, заметила, что теперь — когда его невеста переехала сюда, — квартира выглядела иначе. Темные стены были выкрашены в легкий оттенок серо-голубого цвета. Книги, обычно сложенные в беспорядке от пола до потолка, теперь были отсортированы и красиво расставлены на глянцевых полках. Но самое поразительное изменение — отсутствие беспорядка. Не было разбросанных повсюду журналов, пультов дистанционного управления, приклеенных ключей от дома и заметок на холодильнике.
Я повторяла себе, что мне не страшна встреча с девушкой, но живот с самого утра сводило от волнения. Эд пригласил меня на кухню, где его невеста тепло поприветствовала меня. Ее безупречная кожа, как поверхность атласной балетной туфельки, восхитила меня. Я поразилась красивым волосам, собранным в аккуратный пучок, в отличии от моих непослушных локонов, которые вели себя не так, как им велели.
Мгновение спустя Джулия взяла меня под руку, словно я была ее давно потерянной сестрой.
— Ты заслуживаешь медаль, Элли. — Она щелкнула по чайнику. — Вряд ли найдутся смелые женщины, готовые пойти на мальчишник с двенадцатью парнями, не говоря уже о том, чтобы организовать его. Надеюсь, они будут обращаться с тобой как с леди.
— С женщинами так больше себя не ведут, — ответила я.
Эд улыбнулся.
— Элли справится. Она смотрела фильм «Похмелье», так что знает, чего ожидать.
Джулия подошла и сжала ему руку.
— Ты такой глупый, — пробормотала она и чмокнула его в висок.
Джулия не торопясь расспрашивала меня о семье и о работе. Похвалила мои старые потертые сапоги, хотя я уверена, сама бы их ни за что не надела. Девушка умело вела светскую беседу, не поддаваясь искушению поговорить о себе, какая бы увлекательная жизнь у нее не была, по крайней мере, для меня.
В какой-то момент я очень остро почувствовала, что в комнате повис вопрос, который необходимо обсудить. Когда жених вышел, я спросила:
— Надеюсь, ты не возражаешь, что Эд выбрал меня свидетелем?
Она улыбнулась.
— Элли, конечно, нет. С чего бы это?
— Уверена, он объяснил тебе, что наши отношения всегда оставались платоническими все годы дружбы.
Ее взгляд смягчился.
— Объяснил. Очень мило с твоей стороны сказать об этом, Элли, ты настоящее сокровище. Но не волнуйся! Впервые упомянув твое имя, Эд отметил, что никогда не чувствовал к тебе ни малейшего влечения. — Она замолчала. — О, это прозвучало ужасно, прости! Но ты ведь чувствуешь тоже самое к нему, правда?
Я могла бы истолковать ее слова как колкое замечание, но в ту минуту они мне показались невинными, без намека на ехидство. Поэтому я не обиделась. И все же иногда я задумывалась над ними, понимая, что Джулия не склонна говорить, не подумав.
***
Задавшись целью организовать идеальный мальчишник, к тому же оригинальный и стильный, я понимала, что залог удачной вечеринки для двенадцати приглашенных парней — обилие тестостерона и алкоголя. Что означало пейнтбол и паб. Парни взорвались от энтузиазма и перспективы игры в пейнтбол. Боже благослови их! Я никогда не видела такого восторга при подписании документа об отказе всех претензий в случае сотрясения мозга, серьезных травм и госпитализации.
Тем не менее, было легко попасть в этот список. В одну из таких резвых минут мне удалось выстрелить Майку, брату Эда, в бок. Только перестав махать кулаками, я увидела, что он лежит на полу, сжимая бок и постанывая.
— Мне кажется, моя печень разорвана.
Я ахнула, наклонившись, чтобы осмотреть его.
— О! Майк, прости меня.
— О чем ты говоришь?! Это убойно, — ухмыльнулся он, вскочил на ноги и убежал для продолжения игры.
После мы направились в паб для выпивки и разврата. Последняя часть была довольно невинной, пока Джереми не попросили покинуть клуб, потому что он порвал брюки, исполняя брейк-данс. И даже несмотря на это, все получили удовольствие, включая отца Эда, который в конце вечеринки подошел поблагодарить меня.
— Молодец, Элли! Твой долг свидетельницы выполнен. Ты должна гордиться собой!
— Надеюсь, Майк не чувствует себя ненужным. В конце концов, Эд — его брат.
— Майк первым признался бы, что не сможет организовать вечеринку. В любом случае, Эд очень ценит тебя. Мать была уверена, что вы двое будете вместе.
— О! Правда? Ха-ха!
— Да. — Смеясь, он поймал мой взгляд. Видимо, что-то увидел в нем, и его смех стих.