— Элли. Несчастный случай.
Глава 72
Эд
Яркий свет ударил по векам, но он не в силах поднять их. Ему казалось, что он лежит с Элли на пляже под высоким итальянским солнцем, нагревающим гальку под их ногами. Он уехал в Италию из-за проблем. Но каких?
Он помнил запах солнцезащитного крема на ее руках. Помнил, как она, ложась загорать, говорила что-нибудь смешное. Как солнце блестело в ее волосах. Как она болтала ступнями в воде, а прибой обнимал ее лодыжки.
И все-таки он не на пляже. Липкая, холодная пленка на коже. Вес конечностей. Жар и тяжесть в глазах. Их даже не хочется открывать. Вокруг голоса. Нет сил слушать их и понимать отдаленные разговоры о переломах, морфине, опухоли мозга. Ему не хотелось говорить, пока не услышал рыдания мамы.
— Прошлой ночью мне приснилось, что он проснулся, а мы должны сообщить ему, что он не единственная жертва аварии. Это ужасно… Невыносимо.
Он хотел дотянуться до нее, взять за руку и сказать, что все хорошо. Но нет сил. Глаза закрыты. И он вновь погрузился в мир, где плыл через Лигурийское море, и Элли рядом с ним.
Глава 73
Над Портофино заходило солнце. Стефано сидел в одиночестве на своей маленькой террасе, потягивая Rossese. Но вино, несмотря на насыщенный вкус и аромат, не приносило удовольствия. Так же, как и завораживающий вид, обычно бесконечный источник очарования.
Отсюда можно наблюдать за добродушной, суетливой жизнью гавани. За лодками, снующими туда-сюда в бирюзовых водах, за сменой дня и ночи, за густой зеленью леса, возвышающегося над домами. Его небольшой сад — место для созерцания. Скромный участок лужайки и каменистым склоном за железной оградой, украшенной пышными оливковыми деревьями и яркими бугенвиллеями на стенах. Крошечный рай.
Но даже эта красота не могла унять беспокойства.
До сегодняшнего утра у него никогда не возникало желания увидеть биологическую мать.
Виттория была его мама во всех смыслах, и даже больше. Англичанин наполовину, он любил ее так, как только итальянец любит свою мать. Она понимала его лучше, чем кто-либо. Она всему учила — как делать ризотто, как давать отпор обидчикам в школе, как быть добрым. В детстве он никогда не спорил с ней. Она всегда права. Большую часть жизни он подпитывался ее обожанием, что, признаться, принесло большие неприятности в первые дни брака.
Как бы то ни было, две любимые женщины в его жизни заключили неохотное перемирие. Розе пришлось смириться с тем, что мать — особенная женщина для мужа.
Связь матери и сына нерушима. Даже на смертном одре, мысль, что он может искать встречи с Пегги, не давала ей покоя. Эмоции, затаившиеся в блеске ее глаз, наводили его на мысль о разговоре между ними за три дня до ее смерти.
— Вероятно все прошедшие годы ты задавался вопросами. Что произошло тогда? Почему мы уехали в Италию, разлучили тебя с ними? Но так было надо. Так было, и так есть. Лучше для всех, — шептала она.
Он целовал ее руки.
— Я знаю, ма.
Слабая улыбка появилась на ее губах.
— Однажды ты спросил о ней. О твоей биологической матери. Ты был маленьким, тебе было около семи. Помнишь?
Он покачал головой.
— Ты спросил, как ее зовут. Я ответила, что не знаю. Но это все равно не имеет значения. Потому что я любила тебя так сильно, как никакая мать в мире не может любить свое дитя. Я выбрала тебя, я очень хотела тебя. Ты был особенным. Я верю в это до сих пор.
В тот момент он понял, что в память о матери до конца жизни не осмелится нарушить ее желания.
***
Он проследил глазами за стрижом, пролетающим над ним. Силуэт птицы, словно морской якорь, прорезал небо и скрылся за домами. Стефано впервые в жизни почувствовал неудовлетворенность от кристально чистых и понятных взглядов.
Его вчерашний разговор с Пегги был коротким. Он только сообщил о ее внучке, приехавшей на его поиски. Но в тоне голоса женщины слышалось большое горе, любовь, тоска и сотни невысказанных слов.
Потом, как гром среди ясного неба, появилась Элли. Она была поразительно похожа на молодую Кристин, несмотря на темные волосы и медовую кожу. Даже голос, с легким акцентом портового города, с таинственными интонациями. И эти глаза, хоть и не голубые, как у Кристин, обладали тем же противоречием — ранимые и в то же время решительные.
Да, приезд Элли разворошил его прошлое. Открыл неудобную правду — Пегги не хотела расставаться с ним.