Робин же предоставляла маленьким пациентам место, где те могли поделиться своими опасениями самым естественным для себя способом: кто-то выражал внутренние страхи в игре, другие – в рисунках. Робин мягко подталкивала их в том направлении, на котором необходимо сосредоточиться.
Лаура вернулась с пластмассовым малышом и заборчиком от игрушечной фермы. Малыша она поставила в центр средней части и огородила его забором.
– Ребенок выглядит одиноким, – проговорила Робин.
– Ну да. – Лаура поправила заборчик. – Она и правда одинока. Все время плачет.
– Наверное, ей страшно одной…
Девочка поместила две изображающих родителей игрушки за ограждением, но по разные стороны.
– Родители не выпускают ее из дома… – Она вздохнула. – Говорят, так будет лучше. Надо сидеть в домике, потому что за ней охотятся плохие люди. И с другими детьми играть нельзя – вокруг полно вирусов.
– Родители ее защищают.
– Ага.
– За руки они теперь не держатся…
– Не держатся. Все время грустят и ругаются. Мамочка хочет куда-нибудь переехать, но папочка говорит, что дочке нужно встречаться с друзьями. Мама с ним спорит и часто плачет. А девочка скучает по подружке, не знает, что с ней случилось…
Лаура погрузилась в молчание. Робин собралась продолжить разговор, но девочка поднялась и снова направилась к полкам. Выбрала Скелетора[1] из сериала «Хи-Мэн» – зеленого скелетика в бордовом плаще. У Робин на полках имелось несколько подобных страшноватых игрушек – такие детям тоже требуются. Например, жестокий отец вполне может превратиться в пластмассового людоеда, а задиристая сестренка – в покрытую бородавками ведьму. Каждой из этих фигурок маленький пациент был вправе всячески манипулировать и даже их наказывать – таким образом у ребенка возникало чувство контроля над ситуацией, которого в обычной жизни ему не хватало.
Лаура поставила Скелетора в угол средней части песочницы и заявила:
– Это плохой человек.
– Маленькая девочка боится плохого человека, – сказала Робин.
– Ага. Он хочет ее украсть.
Робин молча ждала продолжения, и Лаура подняла взгляд.
– Не хочу играть в «после».
– Ладно, – кивнула Робин.
Хорошо, что Лаура вообще согласилась на подобную игру – как ни крути, это большой шаг вперед. Прошло немало времени с начала лечения, прежде чем она нашла в себе силы побеседовать о Кэти, не говоря уж о самом факте ее исчезновения. Более того, еще на последнем сеансе Лаура этой темы старалась избегать, а вот сегодня, как ни странно, открылась.
Робин указала на третью полосу:
– А вот здесь мы придумаем кое-что новенькое. Покажи, как ты себя чувствуешь прямо сейчас – ведь плохие сны тебе больше не докучают, да и о Кэти мы уже говорили не раз.
Лаура передвинула фигурки родителей в третью часть песочницы и разместила их рядом друг с другом, хотя и не слишком близко – за руки на таком расстоянии не возьмешься. Затем взяла с полки новую игрушку – на этот раз Чудо-женщину. Поставила фигурку около родителей, и ее лицо осветилось лукавой улыбкой.
– Ага, девочка выросла, – улыбнулась в ответ Робин.
– Теперь она смелая. Знает, что плохой человек не причинит ей зла. Опять начала встречаться с подружками.
Забрав фигурки детей из первой части, Лаура расположила их вокруг Чудо-женщины и родителей.
– Похоже, мама с папой стали веселее?
– Ну да. Им больше не нужно каждую ночь подходить к кровати дочки, поэтому они чувствуют себя лучше.
Лаура переместила из части «после» заборчик и поставила его полукругом вокруг Чудо-женщины.
– А забор все-таки остался, – огорчилась Робин.
– Остался. Иногда девочка за ним прячется – когда грустит или скучает по подружке.
– Понятно, – мягко произнесла Робин.
К счастью, Скелетор в третьей части игры не появился.
Некоторое время они играли фигурками в песочнице, а потом Робин обратила внимание, что ее самой на игровом поле нет, и Лаура, захихикав, выбрала фиолетового тролля. Правда, тут же извинилась за шутку и заменила тролля на Барби. Фигурки Чудо-женщины, Барби и родителей она поставила кружком – вроде как все четверо собрались за ланчем.
Затем Робин предложила закончить игру, и девочка принялась рисовать Кэти – уже не в первый раз за последнее время. Обычно подружка получалась у нее улыбающейся, с ангельскими крылышками на спине и обязательно в каком-нибудь красивом месте. Лаура объясняла, что Кэти умерла и теперь живет на небесах. Похоже, такое объяснение ее успокаивало, и Робин испытывала удовлетворение: наконец в душе пациентки воцарился мир.