Тут лешачок наш немного прибодрился и даже свинячий носик приподнял, всё-таки не так уж он оказывается и плох.– Ладно,– устав кричать, сказал Дерьмоедов,– всем разойтись, после разберусь, а ты,– обратился он к лешачку, отчего тот опять сгорбился и принял жалкий вид,– не бойся, мне такой пройдоха в секретари самому нужен,– и захохотал, приговаривая,– ну и подлец, ну и, хвост его дери, чего выдумал, есть ещё даровитые и в преисподней, не спета ещё наша песня…
Саратов, 2007.
________________
Бранденвильский узник
Мориц лежал на крыше мансарды почти не дыша. Одной рукой, чтобы не свалиться, мальчишка держался за край отдушины, устроенной в крыше мансарды, а другой рукой крепко сжимал конец бельевой верёвки. Верёвка тянулась к самодельной ловушке – западне для ловли птиц. Сеткой ловушки у Морица служил старый вязаный плед, найденный им на свалке. Мориц не знал чья это крыша, и кто живёт в этом доме? Он не знал даже названия этого городка, потому что это было ему ни к чему. Зачем свободному мальчишке – путешественнику, в свободной стране знать название маленького городишки, которое он прочитал на указателе при въезде?
Сколько уже было таких городков, которые мелькнули перед ним как во сне. Ни в одном из них он не оставался более чем на трое суток и то только затем, чтобы пополнить запасы еды, да раздобыть чего-нибудь из одежды, если это было необходимо.
Мориц любил свободу, но ещё больше в этой свободе он любил предаваться мечтам. Сама по себе свобода, которой он уже был сыт, мало чего значила без полного живота. Это, скитаясь по дорогам, мальчишка давно понял. Теперь его уже не мучили обыкновенные фантазии о путешествиях, теперь Морицу хотелось результатов от путешествий и как можно скорее. Он хотел, славы – она не приходила, он хотел внимания – его старались не замечать. Иногда он просто хотел есть, а у него не было ни одного цента в кармане.
Особенно Мориц не любил встреч с полицейскими, потому как мальчик неоднократно видел в газетах объявления о пропавшем ребёнке с его фотографией вывешенных на самых видных местах. Хорошо ещё, что в этих газетёнках была не одна его фотография, а всегда набиралось не менее дюжины любителей приключений, так что запомнить всех было сложновато.
Сейчас Мориц добывал себе еду. Приём был не сложный, но до него надо было додуматься. С собой из дома Мориц прихватил своего любимого голубя из голубятни, и теперь, как только мальчик видел летающих в небе ручных голубей, он выбирал удобное место, ставил сеть, выпускал голубя и прятался в укрытии. Его голубь обязательно приводил с собой лучшую голубку, которую в следующем населённом пункте Мориц тут же продавал и покупал себе еды.
На этот раз ему не везло, голубь никак не мог увлечь за собой пернатую подругу и у мальчишки от неудобной позы начала затекать рука. Он уже хотел было сменить положение тела, как из отдушины мансарды послышались голоса тех, кто находился под ним в комнате. Мальчик прислушался. Говорила пожилая женщина:
– Я опять пригласила к вам доктора Брауна, сэр. Он вам поможет. Браун – хороший доктор. Вы знаете, у него и отец был доктор, и дед тоже. Он лечил ваших родителей. Кстати, вы просили принести вам бумагу, чтобы написать завещание, я выполнила вашу просьбу. Это белая хорошая бумага, на ней не расплываются чернила.
Мориц затаил дыхание. Интересно, о каком завещании идёт речь? Совершенно не слышно слов больного. По всей видимости, он так слаб, что слова его не долетают даже до отдушины. Это было интересно, Мориц оглянулся и увидел неподалёку открытое окно. Держась за лозы дикого винограда, густо оплетавшие крышу, он подобрался к окну. Верёвки хватало, чтобы, если надо, потянуть за конец и захлопнуть ловушку. Мориц осторожно раздвинул листву и заглянул внутрь помещения. Напротив него, на старом кожаном диване лежал лет тридцати мужчина с испитым лицом и большими выразительными глазами.
– Ты молодец, Магда,– сказал больной и попытался улыбнуться. Магда – полнотелая женщина с добрыми и уставшими от бессонной ночи глазами, вдруг прислушалась и сказала:
– Не кажется ли вам сэр, что что-то шуршит на крыше?
– Полно…, кошки или голуби.
– Странно, но наш Сильвестр совершенно на них не реагирует? – и Магда посмотрела на спокойно лежащего на полу довольно большого серого с чёрными пятнами поросёнка, нахоленность которого сразу бросалась в глаза.
За дверью раздались шаги, кто-то поднимался на мансарду по лестнице.
– Это доктор Браун,– сказала Магда и открыла дверь. В комнату вошёл доктор Браун с небольшим ридикюльчиком, с каким обычно ходят люди его профессии. Это был статный пожилой мужчина в добротном костюме и шляпе. Больной сделал знак рукой и Магда вышла.