Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф...
В.Высоцкий
Ннаонна забралась в свое любимое убежище - караульную башенку. Здесь она укрывалась от всего мира когда ей хотелось побыть одной. С собой она притащила книгу - тяжеленный фолиант "Гвениадор и Денарелла", неисповедимыми путями попавший в замок вампиров. Если не считать "Жития блаженных", это была единственная книга в замке, по ней Ннаонна училась когда-то читать и сейчас знала уже почти наизусть. Читая этот роман, девочка отождествляла себя с героями книги, ей казалось, что она прекрасная Денарелла, заточенная в башне злодея Гонгала и что вот-вот явится за ней отважный Гвениадор, совершивший ради ее освобождения невообразимые подвиги - явится и увезет из этого унылого замка в огромный светлый мир, где есть большие города и замки, в которых живут красивые дамы и благородные принцы, где дают балы и турниры... Ннаонна вздохнула - разумеется, все это мечты. Никто не явится за ней и никуда не увезет, вся жизнь пройдет в стенах этого замка, покрытого мхом и плесенью. Ее судьба определена раз и навсегда - она выйдет замуж за Кеннона потому что они - последние в роду. Дед Коннахья рассказывал, что в дни его молодости замок был многолюден и весел, тогда не было нужды вступать в брак родным братьям и сестрам... Так было пока неведомая хворь не отняла жизни почти всех обитателей замка, оставив в живых лишь троих - Коннахью, пятилетнего Кеннона и девочку-младенца, которой еще не успели даже дать имя. Дед рассказывал ей, что она непрерывно плакала: "Ннаонна-а, ннаонна-а..." - так ее и назвали...
Однако, как бы там ни было, помечтать ей никто не может запретить. Ннаонна примостилась на лавке и раскрыла книгу на одном из своих любимейших эпизодов, где речь шла о том, как отважный Гвениадор оставил в дураках глупого гнома Бардольта:
"...- Гляди же, не забудь наш уговор, - промолвил отважный Гвениадор, поделить золото змея на три части - одну тебе, а две мне, ибо я исполню более опасную часть нашего плана.
И с этими словами рыцарь шагнул в зловонную пещеру, где скрывался страшный змей. Однако ж он не стал углубляться далеко, а надел подаренный ему чародеем Корнагсом волшебный плащ, делавший его невидимым, подкрался к выходу из норы и стал слушать, о чем станет говорить гном Бардольт со своими помощниками, Глоком и Корноком.
- Мы обманем этого простодушного рыцаря, - говорил тем временем гном, - не станем отдавать ему две трети клада, хватит с него и малой доли золота, а станет спорить - так не получит вовсе ничего! Так будет справедливо - ведь прикончить змея предстоит нам, а он лишь должен выманить чудище из норы. Кто же делит охотничью добычу так, что загонщик получает две трети!
Услышав эти вероломные речи, отважный Гвениадор решил сам обмануть обманщика и не подав виду что слышит разговор предателей, тихо пошел в пещеру змея. Отыскать логово злобной твари оказалось несложно - оттуда исходил такой смрад, что ошибиться было невозможно. Обнаружив безжалостное чудище, что отдыхало на груде золота, насытившись мясом очередной жертвы, рыцарь принялся громко поносить его, всячески ругать и швырять в него каменьями, сняв предварительно волшебный плащ. Увидев врага в собственном своем логове, змей громко зашипел и кинулся на героя, однако тот проворно увернулся и кинулся к выходу из пещеры, как он и уговаривался с гномом. Однако не стал он выходить наружу, а притаился недалеко от входа в нору, укрытый от глаз змея волшебным подарком Корнагса.
В поисках обидчика змей кинулся вон из пещеры - тут-то и обрушились на него молоты гномов! Гвениадор же вернулся к логову чудища и нашел там немало золота, серебра и всяких сокровищ. Не теряя времени он собрал клад в большой мешок и поспешил наружу, прикрывая волшебным плащом себя и добычу. Выйдя из пещеры, герой полюбовался, как гномы насмерть бьются с огромным змеем и отправился прочь, отягощенный добытым золотом..."
Ннаонна отложила книгу и задумчиво подставила лицо солнечным лучам, проникавшим в бойницу. "Странно, - подумала она, - чем поступки отважного Гвениадора благороднее, чем поступки гнома Бардольта? Оба обманщики... Вот если бы рыцарь оставил гномам треть добычи, как они уговорились, так нет же забрал все, хотя и давал рыцарское слово. Да к тому же бросил их биться со змеем, а сам сбежал. А как он отблагодарил за помощь чародея Корнагса? Добрый волшебник одарил его магическими предметами, без которых Гвениадор не смог бы совершить и половины своих подвигов, а взамен лишь просил помочь ему справиться с ведьмой Гнельдой, а благородный герой сбежал, не выполнив уговора... И еще странно, что раньше мне такие мысли в голову не приходили мне всегда Гвениадор казался образцом доблести и чести... Должно быть, я и впрямь становлюсь взрослой". Девушка мечтательно зажмурилась, припоминая слова деда: "Когда-нибудь ты станешь взрослой и поймешь, что люди жестоки, вероломны и тогда будешь рада, что ты - вампир и живешь в этом одиноком замке, а не там - среди этого подлого народца". Так старый Коннахья отвечал на ее жалобы, что ей скучно в замке и что она хочет повидать прекрасный мир, о котором написано в книге...
Вдруг ей послышался какой-то посторонний звук. Ннаонна насторожилась. На опушке показались два всадника. Это было удивительно - люди всегда избегали здешних мест, тем более боялись подходить к самому замку, а этих двоих девушка видела уже в третий раз. Она окрестила их Красавчиком и Странненьким. Красавчик - высокий, широкоплечий с открытым и мужественным лицом (именно таким Ннаонна и представляла себе отважного Гвениадора) был одет в странную долгополую мантию, вышитую бледными узорами, опоясан длинным мечом и сидел на крупном гнедом коне. Станненький же - он и впрямь был странненьким: одет во все черное, на небольшом вороном коньке, укутан в черный плащ, да еще и капюшон опустил почти до самых глаз. Как и в первые два раза всадники постояли минут пять на опушке, очевидно переговариваясь между собой, затем повернули коней и неторопливо скрылись...
Все это было очень странно... Как-то даже слишком странно...
***
...Но наш король, лукавый сир,
Затеял рыцарский турнир...
В.Высоцкий
Два месяца оговоренного демоном срока истекли и те, кто роптал по поводу чересчур скромного вступления Ингви на престол, могли быть довольны - праздник состоялся, да еще и какой! Предстояли три дня непрерывного веселья - с рыцарским турниром, пирами для знати, угощением и состязаниями для горожан.