Как только площадь опустела после ухода орков — ее начали заполнять рыцари и латники. Дождавшись когда все собрались, король обратился к ним:
— Сейчас мои наемники начнут осуществлять королевское правосудие. Два месяца назад я пообещал избавить Альду от мусора — пришло время.
В соборе зазвонили колокола — король прислушался, затем, когда звон стих, продолжил:
— Вас, господа, я пригласил для того, чтобы вы поприсутствовали при этом любопытном событии. Надеюсь, вам будет интересно, а кое-кому, — тут демон пристально уставился в глаза принцу Кадор-Манонгу, — это, наверное, покажется весьма поучительным. От вас ничего пока не требуется — мои наемники справятся сами. Но на всякий случай — будьте наготове… Ну, кажется, началось…
До дворян донесся отдаленный шум, крики, грохот. Принц Кадор-Манонг поежился в своих доспехах.
Когда зазвонили колокола, орки пошли в атаку. Они бегом пересекли пустошь, отделявшую «мирные» кварталы от Северной стороны и ворвались в дома, где ютились знаменитые альдийские разбойники. Те совершенно не ожидали ничего подобного. Разумеется, они знали, что король ввел в столицу войска, помнили о его обещании казнить всех, но никто из них не думал, что исполнение приговора начнется прямо с рассветом, да еще так решительно — разбойники спали, что называется, сном праведников…
Орки вышибали двери, срывали ставни, лезли на чердаки и в подвалы, хватали сонных людей, вязали руки и волокли на улицы. Там их строили попарно и накинув на шеи петли, гнали на площадь, где арестованных принимали слуги с цеховыми списками… Если кто-то артачился — получал удар рукояткой секиры или ножнами, несколько человек встретили орков с оружием в руках — их перебили. С ходу заняв несколько десятков домов, орки приостановили наступление, тем более, что шум поднял на ноги всю Северную сторону, сопротивление стало усиливаться. Тщательно обыскав захваченные дома и выведя всех, кого нашли, наемники осторожно двинулись дальше, за ними пошли специально отобранные накануне наиболее крепкие горожане с молотами, кирками и ломами — разрушать опустевшие строения. Много сил им тратить не пришлось — хлипкие обветшалые постройки рушились от первых ударов…
Тем временем орки продвигались все дальше. Они старались не рисковать, сопротивлявшихся расстреливали из луков издали, но и у них появились раненные, некоторые — довольно тяжело. Кое-кто из наиболее смекалистых (или наиболее трусливых) оборванцев уже понял, что отбиться не удастся и бросился к городской крепостной стене в надежде удрать из Альды — их отогнали стрелами. В некоторых домах наиболее крепкой постройки засели сплоченные банды, действовавшие более организованно — они забаррикрдировали двери и пытались сами отстреливаться из луков. Эти дома орки не пытались штурмовать — их обошли стороной, а затем, когда были разрушены все постройки вокруг — подожгли. Несколько десятков пленных развязали, всучили им ведра и бадьи и заставили поливать водой груды мусора и руины вокруг пылавших бандитских оплотов — все было предусмотрено заранее. Наконец и последние защитники Северной стороны сложили оружие — вся операция заняла не более шести часов.
Те, кто отбивался до последнего, думали, что их тут же казнят — но нет, с ними обошлись так же, как и с прочими — связали и погнали к Альхелле…
На площади пленников встречали вооруженные городские ополченцы, заставляли садиться на землю ровными рядами — для удобства подсчетов. В отличие от орков, добрые бюргеры не церемонились — за дело и без дела связанных людей избивали, пинали лежащих — горожане отводили душу, мстя побежденным разбойникам за годы страха, в котором жил весь город… Ингви со своей свитой держался поближе к «фронту» — там его и нашел запыхавшийся епископ.
— Ваше величество, я умоляю вас вмешаться… ведь это люди… — тяжело дыша, проговорил старик. — Нельзя так с людьми…
— Что случилось? Мои орки, кажется, достаточно сдержаны, без дела никого не обижают. А в остальном… Ведь это — как война.
— Нет, не орки… — епископ никак не мог подобрать нужных слов. — Там, на площади…
— На площадь! — приказал Ингви соповождавшим его всадникам и тронув шпорами своего Уголька, поскакал к Альхелле. Епископ, все еще тяжело дыша, смотрел ему вслед, затем медленно побрел за королем…
На площади перед дворцом внимание Ингви сразу привлекла следующая сцена — мордастый детина в одежде подмастерья избивал дубинкой сидящего на земле связанного воришку, в котором король с удивлением узнал того самого оборванца, которого поймал во время праздника. Прочие горожане и несколько конных латников, подъехавших поближе, подбадривали детину и посмеивались, видимо, находя сцену забавной.
Ингви тут же направился туда. При его приближении все остановились, король кивнул одному из зрителей:
— А ну-ка, развяжи этого… Да-да, развязывай ему руки! А теперь отдай ему свою дубинку. Эй, вы, все! Освободите место. Ну, храбрец, покажи — на что ты способен, — обратился демон к мордастому, — мне как раз скоро понадобятся несколько крепких отважных парней, вроде тебя. Сейчас поглядим, какой ты боец.
Освобожденный оборванец осторожно поднялся, размял руки и недоверчиво взял протянутую ему дубинку. Все зрители тут же расступились, оставив в центре пустого круга лишь подмастерья с палкой — тот растерянно озирался по сторонам, не зная, что ему делать. Зато его противник знал это точно, намереваясь, видимо, отвести напоследок душу. Он весь подобрался, поплевал на ладони, перехватил поудобнее оружие и двинулся к своему обидчику, характерно раскачиваясь на каждом шагу — видно было, что биться на дубинках ему уже приходилось.
Бой продолжался недолго — вскоре мордастый был сбит с ног, его оружие полетело в сторону, оборванец тут же навис над ним, одной рукой схватив за ворот, а другой принялся лупить бедолагу дубинкой, быстро входя в раж. Дав ему нанести несколько ударов, Ингви прикрикнул:
— А ну, престань! Хватит, я сказал!
Несколько орков сейчас же подняли луки, наведя их на разбойника — тот сразу прекратил избивать противника и опустил руку с дубинкой.
— Отдай дубинку. А вы свяжите его опять, да без грубостей! Я думаю, что все поняли? Объяснять не нужно?
Король строго посмотрел на собравшихся на площади людей — многие выглядели удивленными. Стало тихо, только всхлипывал и сморкался побитый подмастерье, вытирая разбитый нос… «Черта с два они поняли» — подумал он, а в слух объявил:
— Я здесь король! И я здесь творю правосудие — ясно? Я один осуждаю и караю. Кто посмеет нарушить приказ — будет наказан. Кто бьет беззащитного — будет бит сам. Привыкайте к новым порядкам, добрые люди, — последнюю фразу демон тихо процедил сквозь зубы, но услышали его многие…
ГЛАВА 23
Вот и еще одна победа, оставляющая пустоту в душе… Я медленно ехал по разоренной Северной стороне. Уголек осторожно ступал, пробираясь между кучами мусора, руинами, грудами тлеющего тряпья, как-то брезгливо, как мне показалось, обходя препятствия. Свита держалась позади, по-видимому опасаясь помешать моим мрачным размышлениям.