— Ну, а может, тебе сейчас захочется хулиганить? — спрашивали Гаи собеседники. — Тогда как? Будешь хулиганить?
— В том-то и заключается дилемма, — туманно отвечал туник, — что приходится из-за всяких там рубрик и параграфов смирять естественные порывы души и чувств. Это обедняет. Я не всегда могу из-за этого самораскрыться, и вы лишены возможности видеть меня во всей красоте натуры.
Собственно, как происходит «самораскрытие», Гаи не знал. Но сама мысль о наличии невскрытых подспудных слоев души приятно щекотала, наполняя Гаи сознанием своей значимости.
В этот злополучный день ничто не предвещало тунику, что именно сегодня произойдет его публичное самораскрытие.
Часиков в двенадцать Гаи выбрался из дому и, включив переброшенный через плечо транзистор на полную мощность, прогулялся по парку, пугая малолетних и заставляя вздрагивать пенсионеров, спасающихся в тени деревьев от жары.
Завернув на базарную площадь, Гаи с удовольствием выпил у тетушки Шуры два стакана газированной воды с любимым кизиловым сиропом.
Тут же возле базара Гаи бросилась в глаза большая афиша с нарисованным на ней тигром: проезжий зверинец ждал посетителей.
— Звери — это хорошо, — громко сказал Гаи. — Звери умеют самораскрываться, они непосредственны!
Он с гордостью огляделся, но никто из окружающих на его слова не обратил внимания — афоризм повис в воздухе.
— Меня поймут через сто лет, — вздохнул Гаи и пошел в зверинец.
Вагоны-клетки передвижного зооцирка были выстроены большими квадратами — посетители бродили внутри этих загончиков, от зверя к зверю, обменивались мнениями, придерживали детей, которым хотелось завязать непосредственные контакты с представителями животного мира.
Появление экзотически одетого Гаи произвело большое впечатление на дошкольников. Особенно им понравились висящие до плеч пряди замысловатой прически и торчащая во все стороны — веером — борода.
— Обезьян! Обезьян! — закричал какой-то карапуз, протягивая конфетку.
— От мартышки слышу, — огрызнулся Гаи, но его окружили разнокалиберные дети, а за ними потянулись дедушки и бабушки.
— Говорящих обезьянов не бывает! — сказала какая-то рассудительная девчушка.
Но бойкий карапуз с конфеткой легко опроверг этот аргумент:
— В зоопалке все бывает!
— Уберите несмышленышей! — грозно произнес Гаи, обращаясь к бабушкам и дедушкам. — Продолжайте осмотр! Развивайте зоологические познания!
Но малышей не так-то просто было направить на пусть истинный: «говорящий обезьян» им явно пришелся по душе, и они не желали расставаться с цирковой достопримечательностью.
Гаи пошел к клетке с тигром, и дети побежали за ним. Гаи останавливался возле клетки с медвежатами — детишки тоже. Они показывали на него пальцами, дергали за джинсы, наиболее смышленые подпрыгивали, пытаясь ухватиться за волосы.
«Много внимания — это хорошо, — с беспокойством подумал Гаи, — но когда тебя путают с какой-то мартышкой… весь город узнает… смеяться будут… нужно это как-то прекратить…»
На двери одного домика-вагончика алела железная табличка: «ЗАПАСНОЙ ВЫХОД».
— Выход какой-нибудь всегда найдется, — затравленно пробормотал Гаи и вошел в дом-вагон.
Туник попал в похожий на купе маленький тамбур, из которого вели две двери. То, что обе двери были заперты, в первый момент обескуражило его, но тут он заметил, что английские замки дверей призывно поблескивают запорами-кругляшками.
«Интересно, почему же замки открываются отсюда, снаружи, а не изнутри?» — едва успел подумать Гаи, как рука уже сама открыла одну из дверей. Туник вошел в какое-то длинное помещение, похожее на коридор. Пахло конюшней. В соломенном кресле-качалке, спиной к Гаи, сидел человек.
— Большой привет! — сказал Гаи и услышал, как сзади щелкнул замок: дверь захлопнулась, видимо, от сквозняка.
«А замок-то открывается снаружи, с той стороны!»— с испугом вспомнил Гаи и вежливо спросил:
— Пардон, пардониссимо. Как отсюда выходят?
Человек в качалке обернулся, и Гаи увидел лицо большой обезьяны.
— Слава аллаху, что это не тигр! — пробормотал Гаи и, сложив губы трубочкой, засюсюкал:
— Ах ты, макакочка, ах ты, павианчик… утю-тю…
Обезьяна плотоядно зевнула, обнажив громадные желтые клыки.
«Пожалуй, я ее зря обозвал макакой, — подумал Гаи. — Может обидеться… Она, наверное, шимпанзе… или орангутанг… в общем человекообразное… старший предок…»