Джеймс С. А. Кори
Странные псы
2017
Примечание
Переведено на Notabenoid.com
http://notabenoid.org/book/52237
https://opennota2.duckdns.org/book/52237
Перевод: M0nt
Странные псы
На следующий день после появления каркасных лун Кара убила птицу.
Нет, не совсем так. Каркасные луны существовали, сколько Кара себя помнила. Родители называли их платформами. Ночью они светились отражённым солнечным светом, похожие на горелые оранжевые кости, а днем казались картинкой из белых линий в голубой бездне. В книгах Кары луну всегда изображали или бледным диском, или печенькой с откушенным краем, но так выглядела Луна, земной спутник. На Лаконии было иначе.
В общем, луны показались не за ночь до смерти птицы. Просто тогда они впервые вспыхнули красным, синим, золотым. Родители поднялись из-за обеденного стола, вышли во двор и уставились в небо, а Кара и её младший брат Зан пошли следом. Отец стоял и смотрел вверх, открыв рот. Мать хмурилась.
Назавтра, валяясь в голубом клевере у пруда под солнечными лучами, которые грели кожу и нагоняли сон, Кара любовалась каркасными лунами, как они плывут сквозь небеса в новом сиянии. В небе дня их было видно не хуже, чем звёзды в ночной тьме. Цвета на лунах двигались, по ним бежала рябь, как в фильмах про подводных существ. Словно они были немножко живыми. Их несло с востока на запад, под ними пробегали высокие кружевные облака, а Кара со дна гравитационного колодца смотрела вверх на эту ширь, будто всё, что там было, поместили туда специально для удовольствия Кары.
Пруд был одним из ее любимых мест уединения. С одной его стороны изгибалась кромка леса. Толстые деревья с тремя-четырьмя стволами тянулись ввысь и там сплетались в узел, чтобы потом взорваться кроной тёмно-зелёных листьев больше самой Кары, росших так густо, что пройдешь под ними пару шагов, и кажется, что гуляешь по пещере. Каре всегда хватало тени спрятаться от яркого солнца Лаконии. На голубом клевере у воды лежалось мягче, чем дома на кровати, и он вдобавок пах дождем.
Ручей питал пруд, а потом бежал дальше, бормоча и журча в тихом, переменчивом созвучии со стрёкотом козьих лягушек. Всякие животные приходили сюда пить, охотиться или откладывать яйца. Кара могла лежать здесь часами, прихватив с собой ланч и планшет, читать или играть, подальше от родителей и Зана. Подальше от города, солдат и Мари Тенненбаум, которая была её лучшей подругой, когда они не ссорились. В городке жило пять тысяч населения — самый большой город Лаконии — и на пруду Кара могла побыть от них подальше.
Она прожила на свете девять с половиной лет, но это лето в ее жизни было лишь третьим. Мама как-то объясняла, что Лакония движется вокруг своей звезды медленнее, чем Земля. Потом принялась рассказывать про наклон оси, и Кара притворилась, что поняла, лишь бы перевести тему на что-то другое. Да какая разница. Лето — это лето, а дни рождения — это дни рождения. Одно к другому имело не больше отношения, чем бутерброд с ореховым хлебом к её ботинкам. Не всё можно совместить.
Почти засыпая, Кара услышала мягкий топот лап и хруст подлеска. Сначала подумала, что почудилось, но когда попыталась превратить эти звуки в музыку, как иногда получалось во сне, это не сработало. Она открыла глаза, которые, оказывается, были закрыты. Первая из собакообразных тварей вышла из-под деревьев, и в воздухе вокруг закружились ярко-синие точки, похожие на светлячков.
Длинное приземистое тело стояло на четырех ногах, соединённых суставами чуть неправильно — как будто кто-то нарисовал ногу, имея в распоряжении только описание. Челюсти твари казались слишком маленькими для морды, а карие глаза в форме луковок сидели под таким углом, что тварь казалась виноватой. Кара никогда не видела ничего подобного раньше, но так бывало довольно часто.
— Эй, — сказала она, потягиваясь, — ты ещё что такое?
Пёс остановился.
— Всё хорошо. Я друг. Видишь? — Она помахала рукой.
Тварь вроде смотрела прямо на Кару, но по этим странным глазам разобрать было непросто. Кара медленно села, стараясь не спугнуть. Твари Лаконии людей не ели, но звери, бывает, пугаются, а мама всегда говорила, что к напуганным зверям приближаться небезопасно.
Пёс на секунду посмотрел вверх, на каркасные луны, а потом опять вниз, на Кару. Она почувствовала, как на нее накатывает дезориентация, вроде головокружения, но по-другому, а потом укол неуверенности. Пёс шагнул вперёд, и из темноты под деревьями вышло ещё два таких же. А потом ещё два.
Нектарница на пруду зашипела, задрала крылья, чтобы выглядеть крупнее, и оскалила свои мягкие зеленоватые зубы. Её искажённая яростью морда напоминала мультяшное изображение старушки. За птицу юркнуло полдесятка птенцов. Первый пёс перевёл взгляд на наседку и издал три резких звука: «ки-ка-ко». Остальные четверо подхватили за ним. Наседка вертела головой от одного к другому и шипела, слюна пузырилась в изгибах её рта. Крики «ки-ка-ко» отзывались эхом, которое совершенно не соответствовало пространству у пруда. Из-за этого у Кары слегка заболела голова. Она поднялась на колени, частью из страха, что псы съедят нектарницу, а Кара не хотела видеть никаких убийств, но большей частью потому, что ей хотелось прекратить этот звук. Пакет с ланчем и компьютер упали в клевер. Она шагнула вперёд, псы затихли и обратили внимание на неё, а она подумала, что всё-таки, может, и спит.