В голосе матери слышалась твердость камня:
— Они отправят из города отряд.
— Солдаты? — сказала Кара, выворачиваясь из рук отца. — Ты позвала сюда солдат? Ты же ненавидишь солдат!
Она снова взялась за стул, но мама обхватила её сзади и потащила в комнату. Ноги Кары волочились по полу. Зан звал из кладовки глухим от слез и отчаяния голосом. Кара попыталась развернуться к нему. Попыталась дотянуться.
Мама втолкнула её в комнату и загородила дверь собой. Пусто, жёстко посмотрела на Кару.
— Всё будет в порядке. — сказала мама, — но ты останешься здесь, пока я не разберусь.
В голове кружился и рвался наружу целый вихрь мыслей — «здесь не с чем разбираться», «с чего вы взяли, что всё плохо?», «ты позволила папе порезать Зана». В итоге вышел лишь бессвязный лепет. Дверь закрылась. Кара сжала кулаки и врезала в стену. Из дома неразборчиво доносились голоса родителей — резкие, жёсткие звуки. Кара сложилась в три погибели на краю матраца, и обхватила дрожащие ноги. Кровь, казалось, кипела от гнева, но надо было подумать.
Придут военные. Родители позволят им увести Зана. Просто отдадут. Военные скажут, что псы плохие. Опасные. Псов будут обижать.
И всё потому, что на Земле устроено не так.
Комнату наполняли вещи Кары. Одежда — чистая сложена в шкаф, ношеная разбросана на полу вокруг корзины. Картина над кроватью — динозавр бежит за человеком в большой розовой шляпе. Картину Кара сделала в семь лет из лаконийской травы и клея, с краю на картине стояла оценка инструктора Ханну — «Отличная работа!». Планшет с книгой — книга всё ещё открыта на странице с Эшби Эллен Экерман в Париже. Где старушка кормит птиц хлебом. Кара тронула картинку кончиками пальцев. Это ненастоящая старушка. Да и картинка ненастоящая. Просто идея идеи. Всё это не имеет к Каре никакого отношения, и если она даст ему уйти, то ничего не потеряет.
Она закрыла книгу и открыла приложение диктофона. Время ускользало просто физически ощутимо, но Кара всё же бросила долгий взгляд на комнату. Здесь вся её жизнь, записанная в маленьких значках, картинках и вещицах, складывающихся в ей одной понятную историю.
Только ей одной.
Окно открылось просто, но распороть экран оказалось сложнее, чем она думала. Получилось разорвать его на два пальца, и рвать дальше стало легче, но он ранил руки. Кара дернула экран, проделав дыру, в которую могла пролезть, и с полотна взлетело облачко пыли. Пока она выбиралась, пустая бутылка для воды выскользнула из кармана и загрохотала по отмостке под окном. Кара не стала за ней возвращаться. Она перебежала дорогу и скользнула в густые заросли. Высокие облака размывали звёзды в штрихи, словно гигантские когти рвали небо на полоски.
Свет в доме и темнота вокруг позволяли ей прекрасно рассмотреть маму и папу в гостиной. Отец как дубинку сжимал в кулаках металлический прут длиной с руку. Он плакал, не вытирая слёз. Иначе пришлось бы слишком надолго опустить оружие. Мама стояла у двери и ждала солдат. Они скоро придут. Если у тебя есть военный транспорт, то город в двух шагах.
Кара включила запись на планшете. Глубоко, медленно вдохнула, выждала пятнадцать секунд и закричала.
— Мамочка!
Мама резко вскинула голову и вгляделась в черноту ночи. Кара нажала проигрывание по кругу, выкрутила громкость на максимум, а потом что есть силы швырнула планшет в кусты. Мама, всматриваясь в темноту слепыми со света глазами, вышла на улицу через переднюю дверь. Из кустов снова донёсся голос Кары: «Мамочка!»
— Кара? — сказала мама. — Ты где?
Папа вышел в дверь. Кара услышала, как он сказал:
— Что это?
Кара пустилась бегом. Сзади снова донёсся ее голос и мамин крик. А теперь и папин. Времени было немного. Кара обежала дом, подошла к задней двери, и осторожно открыла, стараясь не шуметь. Родители ушли из дома на поиски. Чтобы найти и спасти. Их голоса напомнили ей, как она бежала от поискового отряда. Они всеми силами хотели помочь, но ни разу не спросили, какая нужна помощь.
Она пнула стул и рывком открыла дверь в кладовку. Зан стоял в темноте на коленях, сложив ноги точь-в-точь как псы. Его щёки намокли от слез. Он поднял на нее черные глаза. Она протянула руку.
— Пойдем, — сказала она. — Нужно предупредить псов.
Передняя дверь осталась открытой. Кусты на той стороне дороги трещали, когда сквозь них продирались родители, и затихали, когда они звали Кару. В голосах слышался страх. Каре стало их жалко, но они сами так захотели. А она захотела не так. Зан дал ей здоровую руку, и она потянула его вверх.