Лес в основном принадлежал ей. Зан тоже здесь играл, но с другими ребятами ему нравилось больше, и в городе он бывал чаще. Мама и папа никогда не уходили далеко от дома, разве что на работу в общественном парнике (в котором на самом деле не было никакого пара) для пополнения запасов еды. Кара знала звуки леса, пусть даже не всегда могла определить, что их издаёт. Она отличала завесу вьющейся лозы от прямой, крик красного зазывалы от крика зелёного. Большинство живущих здесь тварей не имело названий. Лакония — целый мир, а люди жили в нём всего около восьми лет.
Даже если Кара будет всю оставшуюся жизнь каждый день давать имена всему, что видит, большинство из местных видов так и останется безымянным. Её это мало заботило. Они просто занимали свои места. Вещи, о которых ее одноклассники или взрослые разговаривали, получили названия сами собой. Нектарницы, верёвочные деревья, зубные черви, стеклянные змеи, подозреваки. Те, о которых не говорили, в именах не нуждались, и даже если бы Кара и дала им названия, то сама бы их, скорее всего, просто забыла.
И тут, в общем, ничего странного. Все имена получаются примерно так. Условные обозначения вещей, чтобы о них могли говорить люди. Лакония была Лаконией потому, что так её назвали. До того, как пришли люди, у неё не было имени. А если и было, те, что дали это имя, давно умерли, так что неважно.
Она добралась до пруда, когда высокие облака, подсвеченные последними лучами солнца, превратились в несколько ярких золотых мазков в небе. Маленькие нектарницы всё ещё сидели в воде, и тревожно запищали с её появлением. Вода уже потемнела, будто притянула тени из-под деревьев. Скоро появятся ночные звери — скребки, обезьяньи палачи, стеклянные змеи. Она подключила дрон к планшету. Панель управления выглядела сложнее, чем привыкла Кара, с висящим сбоку списком из полудюжины совершенно непонятных режимов работы. Наверняка всё, что требуется, можно сделать на одних базовых настройках.
Нужно лишь достать детёнышей из воды и спрятать в гнезде. Может, дать им немного еды. Сделать то, что делала мама-птица. Потом похоронить маму-птицу, и всё будет… нет, не хорошо. Но по крайней мере чуть лучше, чем плохо. Кара достала из кармана манипуляторы и, щурясь в сгущающемся мраке, на вид прикинула, который из них подойдёт, чтобы схватить маленькое тело и не навредить ему.
— Простите, — сказала она маленьким круглоротым птичкам, цепляя меньший манипулятор к дрону. — Опыта у меня маловато.
Один из птенцов заметил тело матери на тележке и попытался выбраться из воды и доковылять до неё. Почему бы с него и не начать. Кара села в клевер, скрестила ноги, и запустила дрон. Он зажужжал и взвился в воздух.
Первый птенец завопил, зашипел и побежал. Кара улыбнулась и покачала головой.
— Всё хорошо, малыш, — заворковала она. — Всё будет хорошо.
Только хорошо не вышло.
Птенцы рассыпались по берегу пруда и нападали на дрон, когда тот оказывался поблизости. У Кары получилось захватить одного, но в полутора метрах над водой он вывернулся и упал обратно в пруд. Кара не хотела вредить птенцам, но свет угасал все быстрее, а ей нужно было усадить их в гнездо, похоронить птицу и вернуться домой раньше родителей и Зана. Время поджимало и это выматывало ещё больше. Кара не замечала, что стискивает зубы, пока не заболела челюсть. Прошло около часа, а она убрала в гнездо только троих. Птица лежала в тележке с укоризной в слепых глазах. У Кары болели руки, а батарея дрона уже наполовину села.
— Да ладно, — сказала она, глядя как один из двух оставшихся птенцов вывернулся из манипулятора и побежал в заросли на берегу пруда. — Прекращай. Просто…
Она опустила мягкий резиновый коготь дрона, и маленькая нектарница накинулась на него и стала кусать и трепать своими мягкими зубами. Затем вывернула голову и бросилась прочь через пруд, оставляя за собой маленькие водовороты на тёмной воде, потом остановилась, и принялась как ни в чем не бывало жевать крылья, качаясь на поверхности. Кара опустила дрон на землю, пусть просто постоит рядом, а она пока подумает. Два оставшихся птенца были крупнее остальных. Они двигались быстрее сестёр и братьев, и устали гораздо меньше. Может, они уже достаточно выросли, чтобы и без ее помощи не попасться хищникам. Может, им и гнездо уже не нужно.
Один из птенцов подплыл ближе к ней, чирикнул и забил мясистыми бледными крыльями. Дрон не жужжал, и птенец казался спокойным, или раздражённым не больше обычного. Вертел по сторонам чёрными глазами, одинаково безразличный к ночному лесу и пруду, тележке и Каре. Он был так близко.