— А вы об Остине подумали, он же расстроится. Он же не знает темного прошлого Люциуса, для него он отец Драко, с которым он часто проводит время, — Северус решил действовать методом Минервы, и не ошибся, женщина быстро сдалась и перешла к следующему:
— Так что там насчет еды?
— Ну, зная детей, они много есть не будут, им бы побольше сладкого, но так как на празднике будет больше взрослых, я думаю, что подойдет жареная картошка и курица, закуски и прочая еда.
— Тогда, если мы все решили, надо рассылать приглашения!
— Минерва, какие приглашения? Без этого никак? Половина гостей, нет, почти все гости находятся неподалеку от нас, и мы сами можем их пригласить. Просто это будет лишняя трата времени. Надо еще согласовать все с Дамблдором, потому что, как я понял, это все будет проходить в Хогвартсе? — на что получил удовлетворительный кивок. — Тогда давайте не будем тратить время, и вы пойдете, поговорите с Дамблдором, а я отошлю письмо Люциусу.
— А если Альбус запретит?
— Минерва, как будто вы его не знаете, он согласится, но оповестить и пригласить его все же надо.
— Тогда делаем так, вы отсылаете письмо и говорите с эльфами, а я — с профессорами.
— Хорошо, вечером встретимся и все обговорим, — согласился Северус. — А где же сам Остин?
— А он у Филиуса, уж больно ему нравится проводить с ним время, да и сам Флитвик не против.
Когда дверь за Минервой закрылась, Северус достал из ящика пергамент и чернильницу. Окунув перо в чернила, мужчина начал писать:
Здравствуй, Люциус.
Пишу тебе с просьбой ответить как можно скорее. Завтра, тридцать первого июля, намечается день рождения моего сына, Остина. Я приглашаю тебя и твою семью на его пятилетие, праздник начнется..
И тут Северус вспомнил, что он даже не обсудил с Минервой время, а письмо необходимо отослать немедленно. Решив, что ничего страшного не будет, если он сам напишет время, Северус продолжил:
… в два часа дня, в Хогвартсе. Надеюсь, вы придете, Остин будет рад. Около двух я встречу вас у ворот Хогвартса. С уважением, Северус.
Закончив письмо, он запечатал его в конверт и, призвав сову, отправил.
К вечеру, как и планировалось, Минерва и Северус встретились в кабинете зельеварения, чтобы обсудить все детали предстоящего праздника.
— Итак, — начала Минерва, — я поговорила с Альбусом, и как и предполагалось, он совершенно не против, даже сказал, что выкроит минутку и посетит праздник. С профессорами я поговорила, придут Филиус, Поппи и Синистра. Как насчет Малфоев?
— Придут только Нарцисса, и Драко, Люциус не сможет.
— Итого, на празднике будут присутствовать девять человек, включая Остина.
— Кстати, вы мне поручили то, чего я не мог сделать с точностью. Мы не обсудили время, когда начнется праздник, и мы только сейчас обсудили количество гостей, а днем отправились к эльфам. Они выставили меня идиотом, когда спросили на сколько людей накрывать стол, — заметил Северус, с укором смотря на женщину.
— Ну, насчет количества мы разобрались и сейчас сходим оповестим эльфов заново, они же не сегодня начнут готовить, — извиняющимся тоном сказала Минерва. — А насчет времени, пусть начнется…
— Я уже в письме к Малфоям сказал, что праздник начнется в два, — перебил ее Северус.
— Два так два, — примиряюще ответила женщина, и поднялась со стула. — Ну что же, пойдемте, скажем эльфам сколько им предстоит готовить.
— Мамочка, здравствуй, — приветливо улыбнулся Остин и встал со стула на котором сидел. Минерва уже закончила свои дела и пришла забрать сына.
— Добрый вечер, Минерва, — поприветствовал ее крошечный профессор. — Ты уже забираешь Остина?
— Да, я закончила все свои дела, и спокойно могу провести оставшееся время с сыном.
— Ну что же, молодой человек, увидимся завтра на вашем дне рождения, — улыбнулся Филиус.
— Да, уже завтра! До свидания, сэр, жду вас завтра на своем пятилетии! — махнул Остин рукой на прощание, и с матерью пошел по направлению к кабинету трансфигурации.
Когда они вошли в комнату Остин быстро отпустил мать и, забыв снять обувь, стал прыгать на кровати с радостными воплями:
— А завтра день рожденья! Завтра день рожденья! — радостно кричал Остин, активно размахивая руками в полете.
— Остин, слезь с кровати, или обувь хотя бы сними, — мягко сказала Минерва. Ну не могла она сейчас его ругать, ведь он просто радуется, а улыбка ребенка дороже всего на свете!
— А что вы мне подарите? — спросил Остин, умоляюще смотря в голубые глаза матери. И тут — то Минерва вспомнила, что она забыла про подарок, сегодня определенно не ее день, память ее подводит.