— Слышите? Какое — то странное жужжание, — спросил Драко, скривившись.
Думаешь, это привидение? — спросил Остин.
— Не знаю… — Драко пожал плечами. — Но вообще похоже на крылья.
Остин задумался.
— Там впереди свет… И я вижу, что там что — то движется, — наконец произнес он. — И чем бы это ни было, другого выхода у нас нет.
Они дошли до конца коридора и очутились у входа в ярко освещенный зал с высоким дугообразным потолком. Зал был полон порхающих и кружащихся птиц — маленьких и ярких, как драгоценные камни. На другой стороне зала виднелась тяжелая деревянная дверь.
— Думаешь, они нападут на нас, если мы попытаемся пройти через зал? — спросила Остин Мэнди.
— Скорее всего, не для украшения они же здесь, — ответила за друга Гермиона, всматриваясь в странных птиц.
— С чего вы вообще взяли, что это птицы? — цокнул языком Драко. — Разве вы видели блестящих птиц?
— Точно, это ключи! Присмотритесь, Драко прав, — согласился Остин, чем, несомненно, порадовал друга.
— И так, что у нас есть — кучка ключей, метлы, дверь впереди, — подытожила Броклехарст.
— Где ты увидела метлы? — удивилась Гермиона.
— Да вон, сзади стоят, — ответила девочка, указывая рукой на стену позади. Там оказалось четыре старых метлы, будто специально для ребят.
— То есть, мы должны поймать ключ и открыть дверь? — уточнил Драко, с брезгливостью взяв метлу. Остин положительно кивнул. — Но их же здесь сотни! Как понять, какой нам нужен? И почему бы просто не попробовать открыть дверь?
— Не думаю, что все так просто и дверь просто так будет открыта, — заметил Остин. — Сам подумай, какой дурак будет так делать?
— Я, кажется, нашла нам нужный ключ, — сказала Гермиона, пока мальчики спорили. — Смотрите, они все маленькие, блестящие и быстрые. А этот большой, блеклый и еще крыло подбито. Я думаю, это тот, который нам нужен.
Она указала пальцем в центр скопления ключей.
— Я его схвачу, — крикнул Остин и сразу же метнулся вверх.
— Из меня лучше ловец! — обиженно крикнул Драко и тоже взмыл вверх, пытаясь словить ключ.
— А мы, пожалуй, постоим, — закатила глаза Мэнди, обращаясь к Гермионе. Та в ответ хихикнула, наблюдая за тщетными попытками мальчиков поймать ключ.
— Да! — довольно крикнул Остин, демонстрируя ключ в руке. — Бегом.
Он спрыгнул с метлы и сразу же открыл дверь, пропуская всех вперед.
В следующем зале было настолько темно, что вообще ничего не было видно. Однако стоило им сделать несколько шагов, как комнату внезапно залил яркий свет.
Все четверо от изумления вытаращили глаза. Они стояли на краю огромной шахматной доски, прямо за черными каменными фигурами, которые были выше их четверых.
— Кто умеет играть в шахматы? — в который раз за вечер задал риторический вопрос Остин. И в который раз ему в ответ последовала тишина.
— Там за белыми фигурами дверь, нам туда, — неуверенно сказала Мэнди, разглядывать фигуры, наводящие некий страх.
— Нам нужно выиграть, чтобы попасть к той двери, это очевидно, — Гермиона поджала губы. Какой умной она не была бы, а шахматы никогда не были ее любимой игрой.
— Я в них вообще никогда не играла, я без понятия, — быстро ответила Мэнди, сдавая позиции.
— Я умею, — вдруг подал голос Малфой, наконец, прейдя в себя. — Но я не даю никаких гарантий, что выиграю.
— Слава Мерлину! — облегченно выдохнул Остин, — Всегда знал, что ты лишним не будешь.
— Как я понимаю, мы должны занять места фигур, — задумчиво протянул Драко. — Грейнджер, займи место крайней пешки. Грязнокровок все равно не жалко. Броклехарст, ты ладья. Остин, ты будешь королем. Ну, а я буду конем.
— Удивлена, что ты себя вместо короля не поставил, — фыркнула Гермиона, всплеснув руками, но все же встала на своё место, откуда уже исчезла фигура. Так же, как и те, места которых должны были занять остальные.
— Белые всегда начинают, — произнес Драко, глядя на ту сторону доски. — Это довольно — таки не справедливо.
Белая пешка шагнула на две клетки вперед.
— Что вообще, по — твоему, справедливо? — спросила Гермиона, но ее вопрос остался без ответа.
Драко начал руководить черными фигурами, которые покорно вставали туда, куда он им указывал. Остин почувствовал, что у него дрожат колени. В голове его вертелась только одна мысль: что будет, если они проиграют?