…Мы шли по сложнейшему маршруту. Потом говорили, что это «четыре с плюсом». Для сравнения; финал гонки Париж-Даккар — шестая категория сложности. Мы поднялись на высоту 800 м, периодически на разных уровнях возникали пастухи со стадами — как они туда пробираются, я себе не представляю! Саша спрашивал у них, можем ли мы пройти дальше. Старики-пастухи совещались и говорили, что нет, нельзя: «тропинка есть, я могу пройти, ишак может пройти, твой машина не может пройти…»
Но мы упорно пробивали горы.
В этот день я окончательно убедился, насколько важна психологическая установка.
Передо мной все время ехал Данила Абызов — мальчик, который с квадроциклом сжился, как с частью своего тела. Он ехал просто, как на трехколесном велосипеде, легко, глазел по сторонам, и я все время недоумевал, как же так?! Я, толстый противный дядька, боюсь повернуть голову вправо или влево, а мальчик едет на этой махине, как ни в чем не бывало!!! К слову сказать, смотреть по сторонам было очень страшно — справа я видел обрыв, и когда туда срывался камушек, становилось понятно, что это не обрыв, а бездна…
Я упал. Совсем чуть-чуть, летел всего метра два-три, ударился спиной и почти что на меня приземлился квадроцикл. Лежу на спине и поддерживаю его ногой. 650 килограмм. Подбегает Миша Абызов, который шел за мной, и я понимаю, что сейчас наступит освобождение из этого металлического плена. Вместо этого Миша кричит: «Вася! Скорее сюда! Здесь очень хороший кадр!»
Вася был врачом нашей экспедиции. И по совместительству оператором. Сперва он меня отснял, потом вместе с Мишей они сняли с меня квадроцикл. И стали потихоньку проверять целостность рук и ног. Все оказалось целым.
Мы поднимались все выше и выше в горы. Прошли высоту 1300 метров, поднялись на несколько сот метров, и ужас все больше и больше сдавливал мне грудь. Очередной пастух со стадом сказал, что уже НИКУДА нельзя пройти — это предгорья Тянь-Шаньского хребта, и все-таки Саша Давыдов «взревел» своим квадроциклом и повел нас дальше. Мы взлетели на плато, со всех сторон окруженное пропастью. Куда оттуда можно было пройти, или даже как развернуться и спуститься назад, я не понимал. А все почему-то понимали. Все нормально…
Мы идем дальше вверх. В определенном месте Саша останавливает конвой, поднимает глаза к небу и начинает шевелить губами. «Молится, — подумал я, — значит, дела совсем плохи». Саша переводит взгляд на монитор навигатора, снова смотрит вверх и еще раз на монитор… Оказалось, он сверял данные компьютера с положением спутника в небе — самые точные данные навигатор выдает, когда спутник пролетает непосредственно над местом действия, и Саша тщетно пытался определить, где он находится. Не увидел, наверно, потому что четко и определенно произнес: «Нет, не проходим, нужно возвращаться».
Буквально метров через триста падает и выворачивает себе ключицу Саша Чикунов, один из заместителей Чубайса, мастер спорта по каким-то единоборствам — открытый, легкий и, как оказалось, легкоранимый. Еще через десять минут начинается бешеный град, которого я никогда раньше не видел — с неба летели камни. И их удары были ощутимы даже невзирая на нашу космическую амуницию.
Дорога, по которой мы идем — так называемая «полка», на которой снег и камни. Слева отвесная скала, справа обрыв. Ширина полки максимум три метра, и плоскость ее наклонена к скале. Для того чтобы ровно держать квадроцикл, нужно все время свешиваться в сторону ущелья, а подсознание требует прижиматься к скале. Но это значит — упасть.
Мысли мои зациклились на одном: никакой больше экспедиции НИКОГДА!
Небольшая остановка, мы перекусили и подпитались волшебной «живой» водой, которая была у всех в рюкзаках за плечами и действительно восстанавливала силы.
Дорога уже чуть-чуть подсохла после града. До лагеря оставалось совсем немного, и тут я увидел солидную рытвину. Решил притормозить, прижал ручку тормоза и в это же время прибавил газ… Дальше — «жизнь моя, иль ты приснилась мне»! Секунды, когда ты быстро-быстро вспоминаешь все, что в этой жизни с тобой случалось.
Подробности мне рассказывали.
Я помнил только то, что увидел пропасть. Что лечу туда на квадроцикле. Похоже, уже в бессознательном состоянии развернул квадроцикл прямо в воздухе и оттолкнулся от него ногами. Подлетев на несколько метров, я бабахнулся об скалу всей своей мощной грудной клеткой, а квадроцикл при этом, продолжая работать, скатывался назад, плавно устремляясь ко дну ущелья.
Моя красивая красно-бело-зеленая рубашка оказалась как будто прострелянной из пулемета — это были следы от острых камней. Первая мысль после «приземления» была про квадроцикл: грохнется он на меня или нет? В какие-то доли секунды я сообразил, что, слава богу, он пролетел мимо. А вторая мысль была такая. Когда я уезжал, Миша Али-Хусейн, режиссер нашего театра и мой товарищ, все время твердил: «Ты уезжаешь, напиши завещание!» Клянусь, что вспомнил Али-Хусейна!!!