Вася Мозжухин, врач и кинооператор
Друзья, родственники, приятели бизнесмена и энергетика. Инструкторы на маршруте, механики, летчики, пограничники, местные жители.
Москва. Зной. Гарь. + 32°.
Сегодня улетаем. Сказали, что самолет будет в 16.00. Я поверил. Сбор труппы по случаю окончания сезона назначил на 12.00. Коротко подвел итоги, рассказал о планах, поздравил с началом отпуска. Взял две тяжелых сумки с выданным снаряжением и отправился во Внуково-3.
В Москве рекордная жара и рекордные пробки. Очень боялся опоздать. Оказалось, боялся напрасно: два основных участника экспедиции, Анатолий Борисович Чубайс и Михаил Анатольевич Абызов, еще не закончили важные совещания перед отпуском и будут позже. Ждем их в самолете.
Наконец, все собрались. Летим. Кто-то читает сегодняшние газеты, кто-то работает с ноутбуком, кто-то пробует наладить мобильную связь, чтобы догнать, не забыть, успеть, проконтролировать… Самолет монотонно гудит, и в терцию к его гулу прорезается чье-то посапывание-похрапывание. Потом чуть водки, сок, потом чай-кофе, потом опять немного водки и Москва со всей ее работой-работой-работой отступает…
Сели неожиданно быстро, и вышедший из кабины пилот объявил: «Мы в Архангельске». Если бы это был Хабаровск или Казань, ничего бы не изменилось. Среднестатистический провинциальный аэродром. Полуржавая техника, одинокие фигуры ее хозяев. Проросший сквозь трещины в бетоне бурьян, пыль… Лето.
У трапа нас встречает делегация «Архангельскэнерго»: три человека в костюмах и галстуках, по каким-то своим тайным каналам узнавших о месте пересадки «главного». Взяв под козырек, они пытаются отдать рапорт сходящему с трапа полусонному Чубайсу в спортивном костюме. Рапорт принимается. Мы пересаживаемся в вертолет, и наш МИ-8, окончательно оторвавшись от цивилизации, мягко плывет над тайгой, озерами, путиной рек.
На аэродроме остается Миша Абызов. Он полетит грузовым вертолетом, на котором к Белому морю перебросят гидротехнику и прочее снаряжение.
Летим совсем низко и разглядываем детали. Вот выгоревшая черная полоса в тайге, а рядом гора сплавленных, наползающих друг на друга бревен, брошенные дома рыбаков на берегу, брошенные полусгнившие полузасыпанные песком лодки, какие-то остатки бывшей жизни. Вот показался маяк. Похоже, он обитаем. Да, вокруг хозяйство: корова, собака, белье на веревке. А мы снижаемся, зависаем, выбирая для посадки островок между многочисленными речками и проливами, стекающими в море, и наконец приземляемся.
Дикий берег. Ощущение лета сменилось чем-то неопределенным. Очень холодно и очень много солнца. Северный парадокс.
Телефон не ловит, связь с миром — только через рации. Переход от цивилизованной и парализованной жарой Москвы к величественной дикости и спокойному холоду Белого моря сродни погружению в бассейн с холодной водой после хорошей парилки.
Расставляем палатки, перекладываем в рюкзаках и сумках вещи. Те, что из Москвы — подальше, все спортивное — поближе. Кто-то пошел по дрова, но дрова здесь многометровые, кругляк — длинные гладкие стволы, причем куда подевались ветки — неизвестно. Из этих «дровишек» главный энергетик Чубайс разжигает костер. В юности, во время студенческих походов он приобрел огромный опыт по разжиганию костров в самых разных климатических зонах из самого разнообразного и нестандартного материала, и даже хотел написать пособие. Что-то вроде «Как разжечь из искры пламя в неблагоприятных условиях».
Слышен звук мотоцикла. Кто, откуда, как? С вертолета отчетливо были видны потоки воды, со всех сторон отгородившие путь к нашей первой стоянке… Оказалось, это смотритель маяка с женой и сыном. Гости рассказали, что пробрались сюда через русла рек и ручьев, обезвоженные отливом, и что это место называется Инцы. Так звали его староверы, бежавшие от реформ патриарха Никона. И.Н.Ц.И. — буквы, написанные на кресте. Иисус Назарей Царь Иудейский.
Сейчас здесь остался только маяк, возле которого живут мужчина, женщина и мальчик. Живут и светят. Втроем они не просто уместились на двухколесном «коне», но еще привезли с собой мешок свежей, чуть присоленной рыбы, домашние пироги и что-то молочное от своей коровы. Наши в долгу не остались, и начался общий ужин. Прямо к ужину «подлетел» Миша Абызов. Свежую рыбу окрестили «суши». Решили во избежание проблем запить местное суши столичной водкой. Получилось хорошо, и мы продолжили.
Гости заторопились домой — надо успеть до прилива. Чубайс начинает объяснять смотрителю маяка про принцип работы «приливных» электростанций, а тот с детским восторгом осматривает и ощупывает высокотехнологичный, легкий и прочный складной стул, на котором сидит. «Возьми на память», — предлагает Чубайс. «Ну тогда уж распишитесь на спинке, а то подумают, что я его украл. Никто не поверит, что вы здесь были».