– Ага, ну я теперь еще и виноват. Да если бы не я, вас двоих давно бы уже сожрали. Вы лохи оба.
– Так, давайте все успокоимся, – призвал Денис, – Это был форс-мажор, и Ренат имел право налажать.
– А теперь из-за его лажи пацаны мне не поверят. Я свою репутацию два года выгрызал, а теперь мне конец. Скажут, что я ссыкло.
– Может, фотик еще там, – сказал Денис.
Ренат покачал головой. Он много смотрел и читал про инопланетян.
– Инопланетяне всегда прячут улики. Они в этом спецы. Наверняка они украли фотоаппарат. Или даже не украли, а подменили пленку. И когда мы ее проявим, там не будет ничего, кроме пустого зала. Это чтобы мы подумали, что все это была… коллективная галлюцинация, как вариант.
– Логично! – Ренат кивнул.
– Сложно, – засомневался Крапива. – Почему бы им просто не испарить нас лазерным лучом?
– Луч, – произнес знакомый голос.
Мальчишки обернулись и увидели Людмилу Евстафьевну. Училка русского и литературы стояла на гараже, выгнув спину, словно готовясь к прыжку. В свете луны ее лицо казалось серым. А глаза светились зеленым светом далекого и холодного космоса.
– Мамочки! – сказал Крапива, но тем не менее швырнул в учительницу камень и попал ей точнехонько в лоб.
Людмила Евстафьевна будто и не заметила камня.
– Луч, – повторила она, – света в темном царстве.
Она указала вниз в сторону одного из гаражей, где красовалось самое непристойное признание в любви к Кате.
– Катерина, – сказала учительница и начала шелестеть.
Она спрыгнула с гаража и опустилась на четыре лапы.
Это действительно было похоже на лапы. Руки и ноги учительницы выгнулись не в те стороны, стали длиннее. А голова…
В свете редких фонарей мальчики увидели, как голова ее разбухла. Рот стал круглым. Верхняя и нижняя губы слились в одну. А по периметру рта торчали одинаковые треугольные зубы.
Глаза поплыли в стороны и почти исчезли, покрывшись кожистыми наростами. Теперь голова учительницы напоминала червя из учебника биологии.
Голос ее шелестел, но рот оставался неподвижным. Звук шел из черной бездны внутри ее глотки:
– Печальный демон, дух изгнанья, летал над грешною землей, – прошуршала она.
Она была в сером пальто. Теперь оно разошлось на спине, и из трещины вдоль позвоночника тянулись наружу толстые черные отростки, похожие на щупальца осьминога.
Людмила Евстафьевна поднялась на задние лапы и оказалась вдруг в полтора раза выше любого взрослого.
Все это произошло так быстро, что Крапива не успел дать ребятам команду перегруппироваться. И теперь они оказались в тупике – оба выхода из Катиных гаражей остались между ними и чудовищем.
Чудовище шло на них медленно. Как в фильмах ужасов или страшных снах.
Оно занесло лапу над Денисом, размахиваясь все выше и выше.
А потом взяло и опрокинулось назад.
Тварь стала кружиться по земле, быстро перебирая лапами, словно опрокинутый жук. Только кружилась она боком, потому что из спины у нее торчало что-то металлическое.
Ребята подняли глаза и увидели Алену, известную в узких кругах как Ненси.
– Ненавижу литру, – сказала Алена и выплюнула жвачку.
– Все, пацаны, валим, валим! – затараторил Крапива, хлопая ребят по спинам. – Оно еще вернется.
И они побежали прочь из лабиринта.
«Крапива прав, оно вернется, – думал на бегу Ренат, сидя в голове воображаемого двуного робота. – Они всегда возвращаются».
А чудовище еще долго каталось по земле и скулило:
– Луч. Луч. Луч. Света. Света. Света. Луч. Луч. Луч. Катерина б…
Глава девятая
Излучина реки Малая КамышА лежит почти в ста километрах от последнего населенного пункта – Усть-Нахимовки. Когда-то тут жили поморы и старообрядцы, затем каторжане. Говорят, именно в этих лесах, отступая от Красной армии, замерз и был съеден медведем белогвардейский генерал Антон Иванович фон Висборф, прославившийся знаменитым «Стоянием у Чуевки».
Именно тут, у Малой КамышИ, мы познакомились с лесничим Иннокентием Вялинком. Именно Вялинок подтвердил наши догадки о том, что в мае 1964 года, а затем ровно спустя 15 лет, в 1979 году в этом суровом краю появлялись пришельцы.
Вот как описывает эти события сам Вялинок: «Сначала услышал грохот, выскочил из мастерской и гляжу, небо горит. Ну все, думаю, обломались большевики, вот он, Бог, и его Конец Света. А потом свет стал сужаться, раз – в одну точку неба метнулся, раз – в другую. И гул такой вокруг – «ууу», аж ставни в доме трясутся. Кстати, я не пьющий».