Пол Ди Филиппо
«Странные занятия»
Предисловие Брюса Стерлинга
Я занимаюсь тем же странным делом, что и автор этой книги.
Когда я читаю его рассказы, у меня возникает острое ощущение литературного родства. В них словно бы вертится и подскакивает дискотечный зеркальный шар, творится нечто противоестественное, но гениальное, старинное — но современное, нелепо причудливое — но очень правильное. Излучаемый ими свет исходит из самых темных уголков реальности.
Нет, эти произведения не «сложные», не «металитературные» или еще что подобное, а напротив, очень народные и уличные. У них тот же легкий, танцевальный ритм. «Рибофанк» — симпатичное слово, которое Пол придумал, чтобы получить предлог писать нечто подобное.
Типичный «рибофанковский» рассказ читается так, будто ему хочется стать поп-песней: на три минуты куплетов с припевом, под которые можно выйти и сплясать. А потом вдруг сознаешь, что в этих поп-песнях кроются очень и очень странные вещи: чудная реверберация, скрежет и шипение в образах, жутковатое попискивание, какое издают хорьки, между куплетом и припевом… Именно эти куски Пол Ди Филиппо считает «хорошими». И в свои рассказы старается встроить их как можно больше. Поэтому, когда рибофанковская стена звука начинает прогибаться, он выворачивает усилители на всю катушку и задает жару.
Сколько бы нас ни отпугивали его диковинные рекомбинантные конструкты, Пол всегда к чему-то клонит. У него совершенно определенные цели, пусть даже они не совсем… м-м-м… ясны. Пол ни в коем случае не манерный, не заумный или изысканный. Напротив, он трогательно стремится рассказать всем, что именно у него на уме. Сидя за клавиатурой, он цитирует знаковые тексты из крутых песен, которые как раз звучат в наушниках его плейера. Когда он пишет подражание Дж. Дж. Балларду, какой-нибудь тип в баре обязательно читает книгу Дж. Дж. Балларда.
Большинство персонажей НФ вы ни за что не поймаете за чтением научно-фантастических рассказов. Это потому, что они слишком заняты хромированием собственных фантазий. Они никогда не забросят ноги в начищенных антигравитационных сапогах на спинку дивана, чтобы полистать Лема, Дика или Дилейни.
А вот Пол Ди Филиппо искренне уважает этих авторов. Он считает их жизнетворными культурными влияниями и истинными символами философского и литературного братства. Поэтому персонажи Пола легко и непринужденно ощущают себя научно-фантастическими и обитающими в мире НФ. Очень часто кажется — этот мир специально ради них и создан. Такая жизнь дает им свободу, и они вовсю наслаждаются ею.
До появления Пола Ди Филиппо самым известным писателем в его родном городе Провиденс был Г. Ф. Лавкрафт. Место жительства многое объясняет в творчестве Пола. Творчество Лавкрафта серьезно и безвозвратно сумасбродное, но если вы почитаете личную переписку Лавкрафта или тексты, которые он писал для своих фэнзинов, то вскоре поймете, что для профессионального писателя-фантаста Лавкрафт был на удивление уравновешенным и рассудочным янки. Проблема мистера Лавкрафта заключалась в том, что его семья помешалась на почве венерического заболевания и банкротства. Клан Лавкрафтов растерял свои претензии на светскость. Поэтому Лавкрафт считал себя жалким, устарелым реликтом. Он был чересчур умным и талантливым, но ему слишком много приходилось трудиться, чтобы выжать из себя толику желания жить.
Особенно мистера Лавкрафта печалило, что будущее Провиденса так явно за подлым людом, иммигрантами-итальянцами. Но Пол Ди Филиппо — будущее того Провиденса, каким он виделся Г. Ф. Лавкрафту. Вместо того чтобы быть раздраженным, болезненным, угрюмым или злобным, его творчество — веселое, плодотворное и обращенное вперед. Даже самые мрачные, самые безумные сценарии Ди Филиппо как будто предполагают, что за углом ждет закусочная, а там — приличная чашка кофе и, может, хороший сандвич с мясным фаршем. Очень редко видишь, чтобы Пол содрогался при виде чего-либо. Будь его город жуткой лавкрафтовской трущобой (с обязательными безобразными смешениями рас и время от времени наступлением конца света), Пол, без сомнения, ошивался бы на углу у газетного киоска, преспокойно набрасывая рассказ о происходящем.
В произведениях Лавкрафта женские персонажи редкость. Это составная часть его космического уныния, атмосферы отчаяния и утраты. Пол Ди Филиппо — истинный женолюб. Женщины в научной фантастике Ди Филиппо, как правило, более или менее настоящие. Его тексты на удивление свободны от галактических принцесс, роковых женщин, готских вампиресс, мадонн, шлюх, даже любовниц и секс-объектов. Не испытывают эти героини и политкорректной потребности маршировать по страницам рассказов, с грохотом сметая гендерные барьеры. Женщины просто есть, занимают пространство и время, в общем-то — как и все в городе. Более того, они оказывают уравновешивающее, вдумчивое, успокаивающее влияние. Они поддерживают половину неба. По правде говоря — может, даже взвалили на себя чуть больше, чем половину.