- Что ты там увидела?.. – весело крикнула она.
- Там… Там была какая-то необычная птица… - неловко отозвалась Катя.
Нет, не Катя!..
Костя!
- Где?.. Я не вижу!..
- Она улетела…
И Катя повернула голову к Ане – потому что Костя подумал, что дальше придумывать птиц или, допустим, белок, будет неправильно.
При этом Костя со страхом думал, что не сможет скрыть своего смущения и будет продолжать краснеть, вызывая недоумение у Ани…
Но, повернувшись к Кате, Костя вдруг совершенно успокоился.
Нет-нет! Это он не сам успокоился!..
Его пришла на помощь Катя!..
«Ну что за глупости!.. – шепнула она ему изнутри. – Ты же сейчас девочка!.. Девочки не стесняются девочек!..»
«Но я же не девочка на самом деле… - пробормотал Кате в ответ Костя. – А мальчики девочек стесняются. Особенно если девочки голые…»
«Но Аня-то не должна узнать, что ты мальчик!.. – возразила Катя. – К тому же под одеждой мы все голые. Так что стесняться тут нечего. Лучше полюбуйся на нее!.. Посмотри, какая она красивая!.. Нет, не просто красивая – прекрасная!.. Какая она естественная, открытая, непосредственная!..»
Катя, маленькая придуманная девочка Катя, говорила сейчас как взрослая мудрая женщина.
И она была совершенно права.
Костя вздохнул и посмотрел на Катю новыми глазами.
Аня была очень хорошо сложена, и с течением времени должна была превратиться в очень красивую девушку, но Костя не думал об этом.
Ведь он был еще ребенком, подобно Ане (и Кате!..), поэтому сейчас он любовался Аней настоящей, а не будущей, не распаляя свое воображение и свою плоть взрослыми фантазиями.
Он видел Аню всю, целиком, не выхватывая с особым вниманием отдельных частей ее тела. Он любовался ею всей. Он любовался ею открыто. Он не боялся любоваться ею, не отягощал своего взгляда мыслью о каких-либо надуманных запретах.
И, в то же время, он любовался ею…
Он любовался ею с любовью!..
«Ну вот видишь?.. – шептала ему в это время Катя. – Нельзя стесняться того, что так красиво!..»
«Того?..» - мысленно переспросил Костя.
«Не надо придираться к словам! – упрекнула его Катя. – Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду. Хорошо, повторю еще раз, специально для придирчивых – нельзя стесняться той, которая так красива!.. Нельзя стесняться естественной красоты!.. Нельзя стесняться своего восхищения этой красотой!.. Этот вариант тебя устраивает?..»
«Этот – да!..» - мысленно улыбнулся Костя.
«А вообще тебя надо отшлепать!» - сердито сказала Катя.
«Мама бы меня, наверное, и в самом деле отшлепала…» - улыбнулся Костя вновь. – «Но я не буду ей об этом рассказывать…»
«Вот и правильно. Это ваша тайна. Твоя и Ани.»
«Моя и Ани?..»
«Конечно! Здесь я уступаю тебе место…»
«Нет-нет, будь со мной!.. Не уходи!..»
«Да здесь я, здесь… Испугался уже!.. Ничего не можете без нас, женщин!..»
«Ты еще не женщина. Ты маленькая девочка. Ты даже младше меня самого на целых два года!..»
«Ах, подумаешь, два года!.. Это совершенно неважно…»
Весь этот невероятный диалог длился какие-то доли мгновения, но он отразился во взгляде Кати.
И Аня заметила это очень необычное, таинственное отражение. Оно согрело ее намного лучше и глубже, чем теплая вода, в которой она стояла сейчас. Оно согрело ее совсем по-особенному, чем отражение родительской любви, в которой Аня нежилась всегда, и особенно когда бывала голенькой. Она ведь, собственно, потому и обожала бывать голенькой с мамой и папой, что так воспринимала их любовь особенно отчетливо и сама переполнялась любовью к ним.
И в лагере, купаясь голышом вместе с другими девочками и мальчиками, Аня всегда вспоминала маму и папу, но главным в купаниях на их детском пляже было ощущение не любви, а свободы и простого физического удовольствия от прикосновений к открытому телу чистой воды, солнца и песка.
Но сейчас, с Катей, все было как-то иначе, совсем не так, как при маме с папой, не так, как на пляже в лагере.
Это новое, совсем новое чувственное переживание оказалось очень приятным, и очень, очень волнительным для Ани и для Кости в образе Кати.
Но почему так происходит, они не стали задумываться.