Он разделся и лег спать, но сон все не шел к нему.
Как мама и Григорий были счастливы! Как они смотрели друг на друга! Как они понимали друг друга, буквально с полуслова.
Почему у него не так?..
Нахмурившись, Костя постарался изгнать чувство обиды.
Надо сказать себе, что это все временно. Что все обязательно будет хорошо. Будет хорошо…
Незаметно он уснул.
..И проснулся опять.
В доме было тихо. Часы показывали семь утра. И, значит, мама и Григорий уже давно спали. А что же теперь делать ему?.. Ведь спать совсем не хотелось. Правда, компьютер в коттедже уже был, и можно было пойти его включить. Костя немного поразмыслил над этим. Нет, не стоит.
Он вздохнул, размышляя о своей странной жизни. Интересно, есть ли на свете другой мальчик, который был бы вынужден жить вот так?.. Он принялся перебирать разные события, как будто бы прыгая по ступенькам, только не вперед и вверх, а обратно, в прошлое…
Схватка с Гордоном. Марина, которая после схватки боится поднять на него глаза. А до этого – встреча с Григорием, его необыкновенная помощь. А до этого – резкий переход от одного образа жизни к другому. Еще до этого – последние дни жизни в Дубравке в образе Кати. Ах, как это было прекрасно, оказывается – быть беззаботной маленькой девочкой!
Как ее все любили!
Как она всех любила!..
А теперь?..
Разве теперь лучше?..
Раньше, когда он был Катей, он просто жил, просто впитывал свое счастье и щедро делился им с окружающими, и детьми, и взрослыми. И ему не надо было кого-то прощать, с кем-то соревноваться, утверждаться с помощью чего-то в компании своих сверстников.
Какой это тяжелый труд, оказывается!..
Какой это невероятный груз!..
Взять ту же Марину. Он ведь не хотел рисовать ей никакие вероятности ее жизни. Они будто бы сами стали разворачиваться перед его мысленным взором. И он вовсе не собирался показывать ее такой, какой она выглядела в этих картинах.
Но Марина увидела их. И растерялась. И возненавидела себя.
Какое право он имел поступать вот так?.. Какое право он имел доводить другого человека до ненависти к самому… то есть самой себе?..
А Гордон?.. Он его опозорил и уронил в глазах его свиты. И пусть даже это не свита, а свора шакалов, какое право он имел вмешиваться в образ жизни этой стаи?..
Пусть бы они жили дальше сами по себе, а он – сам по себе, в своем мире!..
Тут мысль Кости перескочила на будущего маминого ребенка.
Да, скоро у Кости будет маленькая сестра. Конечно, это будет сестра, тут никаких сомнений. Конечно, внимание мамы полностью будет отдано ей. Костя ведь совсем большой. Он ведь с успехом преодолел всякие свои кризисы!.. И, значит, может дальше жить без маминой опеки. Совершенно самостоятельно. Как взрослый мудрый человек, с успехом решая не только свои проблемы, но и проблемы других людей.
Как будто он какой-то там инструмент для преобразования жизни других людей!
А как же его собственная жизнь?
Зачем он вообще живет? Зачем он вообще выжил?.. Зачем он был девочкой, и дружил с Аней, а потом, потом…
Тут у Кости перехватило дух.
Воспоминание об Ане было самым невыносимым.
Он вспомнил ее лицо. Ее руки. Ее загорелое тело, когда он любовался ею, а она так доверчиво, с таким чувством принимала его ласку.
Как это было необыкновенно!
Как это было хорошо!.
Почему у него отняли это счастье?..
Почему у него отняли Аню?..
- Аня, Анечка… - прошептал Костя.
И тут его внутреннюю плотину прорвало.
Костя разрыдался, как маленький, маленький ребенок, который плачет не только потому, что ему плохо, но и для того, чтобы привлечь к себе внимание любимых людей, чтобы они утешили, чтобы они согрели его и еще раз показали ему, как они любят его, как он для них важен…
А кто утешит сейчас Костю?..
Никто.
Никто.
Никто!..
Так Костя плакал и плакал, стараясь только плакать беззвучно, чтобы не разбудить маму или Григория и не привлечь к себе их внимания.
В своем неутешном горе он не слышал, как чей-то сердитый голосок сказал:
«Ну, что ты ждешь?.. Сделай что-нибудь!..»
«Что я должен сделать?..» - растерянно спросил в ответ другой голос, густой и глубокий, в такт трепетанию тяжелых крыльев.