Элизабет Огест Странный брак
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Коротко остриженная брюнетка, лежавшая на постели в больничной палате, с трудом разомкнула глаза. Постепенно взгляд ее прояснился, и она увидела двух людей, стоявших поблизости. Их голоса были едва слышны, тем не менее этот полушепот причинял ей страдание.
Больная принялась разглядывать красивую женщину с тонкими чертами лица. Судя по слегка заметным морщинкам, которые не мог скрыть даже искусный макияж, ей было за сорок. Светлые волосы модно подстрижены. Дорогой темно-лиловый шелковый костюм прекрасно сшит. Стройная, среднего роста, она держалась так, будто привыкла главенствовать.
Рядом с ней стоял мужчина лет тридцати с черными взъерошенными волосами, на лице его с квадратным подбородком и высокими скулами виднелась темная щетина. Он явно не брился уже несколько дней. Мужчина был выше женщины и гораздо крупнее ее. Не возникало сомнений, что мышцы у него крепкие. Неожиданно ее охватило волнение. Она подумала, что роман с таким интересным мужчиной мог бы стать настоящим приключением. Нет, решила она, продолжая разглядывать его, лучше таких приключений избегать.
На нем были поношенные, в пятнах джинсы и видавшая виды майка, у которой когда-то были рукава. На руке татуировка — змея, обвившая нож. Да, похож на бродягу, подумала больная, удивившись внезапно охватившему ее чувству сожаления.
Мужчина и женщина что-то взволнованно обсуждали. Больная, прислушавшись к их разговору, нахмурилась.
— Когда Элоиз вышла за тебя замуж, я знала, что нечто подобное обязательно произойдет, — говорила блондинка обвинительным тоном. Судя по всему, эта женщина не испытывала симпатии также и к той, кого она называла Элоиз. В ее словах звучало невысказанное «я же ей говорила!».
— Такого не ожидал никто. Я даже представить себе не мог, что она способна на подобную глупость. Я бы отдал правую руку, чтобы оказаться на ее месте, — ответил мужчина хрипло. Он выглядел очень уставшим, словно не спал всю ночь. Говорил он совершенно искренне, это сомнений не вызывало.
— Доктор Грин опасается за ее мозг. Он не знает наверняка, поврежден он или нет, — сказала женщина.
— Если с ней что-то серьезное, я сделаю все, чтобы обеспечить ей самый лучший уход, — ответил мужчина, помрачнев. Его, наверное, все побаиваются, подумала больная.
Словно в подтверждение этой мысли она увидела, как на лице женщины промелькнул страх, но уже через миг та с издевкой произнесла:
— Как благородно! И это говорит человек, женившийся на моей дочери только ради ее денег. Это известно всему городу!
Больная почувствовала, что начинает волноваться. Головная боль сделалась нестерпимой. Она больше не желала слушать этот разговор.
— Пожалуйста, вы не могли бы продолжить свою беседу где-нибудь в другом месте? У меня ужасно болит голова, — произнесла она едва слышно.
— Элоиз! — Женщина бросилась к кровати. Лицо ее выражало облегчение, будто у нее гора свалилась с плеч. — Слава Богу! Ты пришла в себя!
Больная взглянула на нее в недоумении.
— Извините, но я не Элоиз. Вы, наверное, ошиблись и зашли не туда, куда вам нужно. Я не знаю вас и очень прошу оставить меня в покое.
Ужас исказил лицо женщины. Она обвиняюще взглянула на мужчину, но тот не заметил враждебного взгляда: все его внимание было приковано к брюнетке, лежавшей на кровати.
— Что ты хочешь сказать? Ты не Элоиз? Тогда кто же? — спросил он.
Его изумленный взгляд потряс брюнетку. Темно-карие глаза, казалось, впились в нее. Но что действительно тронуло ее до глубины души, так это тревога, проступившая на его лице. Она не могла понять ее причины, но в искренности сострадания не сомневалась.
— Я… — начала она, но тут же осеклась. Она пыталась вспомнить имя, но в памяти была пустота.
— Я позову доктора Грина, — сказала гостья, направляясь к двери.
Больную охватила паника.
— Я не могу вспомнить, как меня зовут, — прошептала она.
— Ты хоть что-нибудь помнишь? — взволнованно спросил мужчина.
— Не знаю. — Страх ее возрастал. Она изо всех сил пыталась вспомнить, что произошло. В голове вырисовывалась смутная картина. — Я помню рыбалку. Пруд. — Она закрыла глаза. Страшная головная боль затрудняла воспоминания. — Ферма. Я на ферме. Я молода, очень молода.
— Ферма принадлежала твоему отцу. Теперь она твоя, — сказал мужчина, пытаясь помочь ей.
— Моему отцу?
— Лестеру Орману, — добавил мужчина. — Он умер несколько лет назад.
— Лестер Орман, — повторила брюнетка. Имя вызвало в памяти образ высокого крепкого мужчины, начинавшего лысеть и очень загорелого. Наверное, он много времени проводил на солнце. Она вспомнила его работающим в какой-то мастерской. — Мой отец, — вновь сказала она с грустью.