помощью.
–
Вы
верите
в
Бога?
–
удивилась
мама.
–
Чтобы быть с Господом, не обязательно верить в Него, – за-
гадочно
улыбнулся
дядя
Сеня.
–
В
каком
смысле?!
–
растерялась
мама.
–
В
любом,
–
ответил
дядя
Сеня
и
засобирался
в
свою
комнату.
6.
Дядя Сеня с тех пор заходил к ним в комнату почти каждый день. Он стал опрятней. Свою замызганную майку сменил на новую, белую. Куда-то подевался и его перегар. Каждый свой приход он
начинал с осмотра Глеба. Потом делал ему долгий общий массаж, особенно много внимания уделяя позвоночнику и ногам.
–
Детский церебральный паралич, – говорил он маме, – не
такая уж безнадёжная болячка. Тут система лечения нужна и воля
пациента. В Америке есть такой доктор Кабат. Вроде, женщина,
хотя
я
точно
не
уверен.
Фронтовой
друг,
тоже
хирург,
был
недавно
в США. Книжку этого доктора привез. Еще в 46-м году доктор Ка-
бат разработал систему включения работы мышц, которые прежде
бездействовали. Дело, в общем, нехитрое. Массажи, растягивание
мышц
–
движение,
одним
словом.
В
книжке
говорится,
что
за
3-5 месяцев можно научить ребёнка ходить. Проверим её буржуаз-
ную
теорию
нашей
советской
практикой.
Мама внимательно следила за работой дяди Сени. Когда он не приходил, бралась за массаж и растяжки сама. Глеб и сам очень ста- рался превозмочь себя. Стиснув от боли зубы, он пытался научить свои мышцы слушать его разум. Однажды это получилось: мышцы ног шевельнулись по его команде. Пришёл азарт, и Вера появилась. Вера в излечение.
Успех застал всех, включая Глеба, врасплох. Была среда, 12 апре- ля 1961 года. По недавно установившейся традиции мама в среду вечером топила дровами титан в ванной комнате, чтобы помыться и помыть Глеба. В среду по строго установленному квартирному графику мылись сначала они, после них Рафальсоны. Глеб в это вре- мя, как всегда сидел в своей коляске и слушал радио. Вдруг транс- ляция передачи прекратилась, и голос диктора Левитана сообщил, что сейчас будет передано важное правительственное сообщение. Через несколько секунд Левитан счастливым металлическим го- лосом объявил, что впервые в космос полетел человек – советский космонавт Юрий Гагарин! Глеб сам не понял, как все произошло: он встал из коляски, открыл дверь в коридор и сделал несколько шагов в сторону ванной:
–
Мама,
мамочка!
Иди
сюда!
Человек
в
космос
полетел!
Мама вышла из ванной на крики сына, увидела Глеба стоящим посреди коридора и бросилась к нему.
–
Что
случилось,
сыночек?!
Что
случилось?!
–
потрясённо
по-
вторяла
она.
–
Тебе
не
больно,
сыночек?!
–
Не
больно!
Совсем
ничуточки
не
больно,
–
почему-то
кричал
Глеб.
–
Мне
ничуточки
не
больно!
Он почувствовал неимоверную тяжесть в ногах, упал в изнемо- жении на пол и зарыдал от избытка охвативших его чувств.
7.
Наступило лето. Детей из садика перевезли на дачу в Сиверскую. Глеб настолько окреп, что коляску оставили дома. Мама поехала с садиком. Она теперь совмещала работу нянечки и массажистки: дядя Сеня через своего фронтового друга помог ей окончить какие- то вечерние краткосрочные курсы массажисток. Маме выдали настоящий синенький диплом об окончании курсов, которым она очень гордилась.
Правда, в Сиверской с Глебом чуть было не случилась беда. Перед обедом дети резвились на берегу пруда. Глеб вместе со всеми играл в пятнашки. Получалось у него не очень – ноги еще были слабоваты. В какой-то момент они его подвели, и Глеб плюхнулся в пруд лицом вниз. Всё могло окончиться трагически, но подоспела воспитательница. Та самая, которая осенью стучала ему по лбу наду- вным шариком. Она подхватила Глеба под мышки так быстро, что он даже не успел наглотаться воды. Но Глеб все равно умудрился после этого заболеть: то ли от холодной воды, то ли от стресса. Поднялась температура и два дня Глеб пролежал в изоляторе в забытьи. Мама не отходила от него, выхаживала с помощью молока и ласковых слов. И то, и другое помогло: Глеб быстро стал выздоравливать. К осени он окреп настолько, что уже почти не выделялся своим нездоровьем среди остальных детей. Одна красивая девочка из их садика, Ира Жиляева, даже влюбилась в него. Но Глеб взаимностью не ответил, потому что Ира Жиляева была, по его мнению, дурой.