Голубь послушно берет стопку.
Ручка-то у вас беленькая... Приятно небось женщине, когда погладите ей...
Голубь. Что вы имеете в виду?
Елизавета. Ну! Положено чокаться.
Чокаются.
А теперь вот так... (Пьет и смотрит на Голубя.) Что ж отстаете? В отстающих негоже товарищам из центра ходить.
Голубь выпивает.
А теперь сальцем, яичком закусите... О, да у вас вишня тут? Зоотехник прислал?
Голубь. Откуда я знаю, кто прислал?
Елизавета. Так я ж вижу... Вишни его кондиция. (Наливает.)
Голубь. Я не могу больше.
Елизавета. Сможете. К нам приехали — должны мочь. Ну? Чокаться положено.
Чокаются. Входит Трубачева.
Трубачева. О, я вижу вы не скучаете, Григорий Васильевич? Здравствуйте, Елизавета Сидоровна.
Голубь (поднявшись). Да... Да... Вот... и пришли...
Елизавета (подмигивая). Лечу, Мария Петровна, пациента вашего.
Трубачева. Спасибо вам, а то скучно Григорию Васильевичу в одиночестве.
Голубь. Мне не скучно.
Трубачева. Теперь, конечно, не скучно. Извините, не буду вам мешать. (Уходит в свою комнату.)
Голубь (поднявшись). Неудобно ведь... Неудобно... Неудобно.
Елизавета. Кому?
Голубь. И вам... И мне...
Елизавета. С хорошим человеком посидеть всегда удобно.
Голубь. Откуда вы знаете, что я хороший?
Елизавета. По глазам угадываю. Очень у вас глаза добрые.
Голубь. Если вы такая наблюдательная, то должны заметить, что сейчас у меня злые глаза.
Елизавета. Вы за светом сидите... (Передвигается ближе к Голубю.)
Тот отодвигается.
Куда же вы?
Голубь. Ну, право же...
Входит с полотенцем Трубачева.
Мария Петровна, прошу вас... Присядьте...
Трубачева. Григорий Васильевич, я очень устала... (Уходит.)
Елизавета. Женщина устала, а вы так бездушно к ней? Все мужчины — изверги. Это уж точно. Это уж все знают. Еще тюкнем? (Тянется за бутылкой.)
Голубь. Что? Что?
Елизавета (наливает). Тюкнем... Тюкнем...
Голубь (поднимаясь). Я больше не могу.
Возвращается Трубачева.
Трубачева. Что же, Григорий Васильевич? У вас гостья, а вы...
Голубь (раздраженно). Что я? Что я?
Трубачева. А вы как-то нелюбезны.
Елизавета. Первая процедурочка всегда во взаимном непонимании происходит.
Трубачева. Да, это бывает... (Направляется в свою комнату.)
Стук в дверь.
Кто бы это?
Елизавета. А вы не открывайте.
Повторный стук.
Голубь. Как же так не открывать? (Идет к двери, открывает ее.)
В комнату входит Карась. Елизавета встает.
Карась (Елизавете). Ты? Ты? Здесь?
Елизавета. По твоим следам, Карасик.
Карась. А я... А я... Ищу тебя...
Голубь. Елизавета Сидоровна на минутку заглянула... И вот осталась... с нами...
Карась. С вами?
Трубачева. С нами.
Голубь (отодвигая стул). Пожалуйста.
Карась. Да уж нет... Спасибочко. (Елизавете.) Пойдем... Я ищу тебя.
Елизавета. Как же ты обратил внимание, что меня дома нет?
Карась. Пришел... Заметил... Пошел искать... А-а... А кошелочка наша тоже здесь?
Елизавета. В кооперацию шла...
Карась. А может, домой пойдешь?
Елизавета. А я не тороплюсь...
Карась. Так уже надо тебе домой.
Елизавета. А что там, дома?
Карась. Дети не кормлены.
Елизавета. А ты покорми.
Карась. А ты?
Елизавета. А я погуляю.
Карась. Нет уж, ты не погуляешь.
Елизавета. Тут же люди посторонние.
Карась. А я чихал на посторонних.
Елизавета. Некультурно, Паша, чихать на посторонних.
Карась. А я чихал на культуру.
Трубачева. Павел Федорович, от вас ли я слышу?
Карась. От меня, Мария Петровна, лично от меня. (Елизавете.) А ну, марш домой!
Елизавета. Все мужчины — изверги... Замечаете, доктор, наше тяжелое положение?