Первое. Ни единого следа дяди Яши, разумеется, он не обнаружил. Нет, в доме были кое-какие его вещи. Одежда — преимущественно белье, футболки, спортивные штаны и вязаные свитера. Бритва и прочие гигиенические принадлежности. Удочка. Ружье и патроны к нему. Невероятное количество еды (и консервы, и свежее — засоленное в банках — мясо), свежие овощи в подполе.
Второе. В одной из спален шкаф был полностью забит женскими нарядами. Век, в который они были изготовлены, Герман затруднялся назвать. Восемнадцатый? Начало девятнадцатого? Однажды, когда он был еще обеспеченным и подающим надежды, он ходил в театр с одной из своих подружек. На спектакль «Голубая камея». И там все актрисы, включая ту, что играла Екатерину Вторую, ходили в таких же платьях.
Интересно! Разве бывает такое, что в одной из комнат — линялые спортивные треники, а в другой — изящные бальные наряды? И все это — в феврале 2020 года, в странном домике в тайге, вдали от цивилизации…
На одной из полок в шкафу с бальными платьями Герман также обнаружил старинную шкатулку. В которой, изрядно попотев, чтобы ее открыть, он обнаружил несметные богатства. Украшения — золотые и серебряные — с крупными цветными камнями. Если бы кто-то из его дружков, с которыми он общался последний год, увидел бы эту шкатулку — жизни бы не пожалел за нее! Ни своей, ни, уж тем более, его — Германа.
Шкатулку он положил на место. Пока что. Пока он в тайге, где из окружения только дикие звери да пес в будке, они ему не нужны. А потом, когда он отсюда выберется… Если выберется…
День прошел в хозяйских заботах и размышлениях. Странный домик! Кем он построен? И, самое главное, для кого?!! Герман все больше убеждался в мысли, что этот дом (добротный и скрытый от глаз) был логовом для воровской малины. Бандитов (что вряд ли), или жуликов (что вероятнее). А значит — нужно быть постоянно начеку! Обвинить его в том, что он залез в чужой дом без спросу, те, кто придут сюда (а рано или поздно кто-нибудь придет), вряд ли смогут. Ведь дядя Яша его сам оставил здесь. (А зачем? Приглядывать? Топить печь и кормить собаку?). Вот он и приглядывает. В том, что Яша вернется нескоро, Герман был уверен. Недаром он расспрашивал про ближайшие города.
А чем объяснить тот бред про маски и опустевшие улицы? Свихнулся в одиночестве? Перечитал фантастики? Нет, такие, как Яша, книг вовсе не читают. Зато с хозяйством у него полный порядок. И с совестью — частично. Голову ведь он ему перебинтовал. И даже кашу сварил. Заботливый какой…
Пес принял его, как родного. Небольшой (не такие нужны, чтобы сокровища охранять) беспородный кобель ласкался к небу, все время норовя поставить ему лапы на грудь и облизать лицо. И, видимо, это его единственный друг на ближайшее время.
Лучший друг. Как минимум — лучше тех, что были у него за прошедший год…
***
Ночью в углах скреблись мыши. Пару часов он не мог уснуть, а как только уснул…
Сны его были странными. Чудилось ему, что за обеденным столом, накрытым старой клеенкой (а он лег спать внизу, возле печи), сидят две дамы… Лиц их Герман разглядеть не мог, поскольку силуэты были воздушными, почти прозрачными… А вот наряды он видел хорошо. Обе женщины (им было хорошо за семьдесят) были одеты в старомодные длинные платья. Не бальные — домашние, но сшитые из добротной ткани. Такие наряды он видел в фильмах, как раз таки про семнадцатый — восемнадцатый век.
Дамы вели себя, как дома. Не стеснялись греметь посудой, доставая из буфета рюмки и графин с темно-коричневой жидкостью, которая, оказывается, стояла в буфете. Зажгли масляную лампу (а он днем гадал — рабочая она, или нет).
Выпив, одна из дам (та, что была одета побогаче) сказала другой:
— Что наша жизнь? Игра! Ну, приступим…
Вторая дама, одетая победнее, кивнула. Голоса она пока не подавала. Зато она достала откуда-то из складок своего длинного платья колоду карт и начала их тасовать. Деловито, ловко. Герман такое уже видел.
— Да куда ты Яшкину колоду достала? — прикрикнула на нее первая дама. — Они же у него все крапленые! Обычную доставай, а то не буду с тобой играть…
Вторая дама вздохнула (Герман, который уже начинал видеть их немного четче, заметил лукавую улыбку на ее морщинистом лице), встала и достала из одного ящичка буфета другую колоду. Сказала:
— Довольна? Этой будешь играть?
Первая дама кивнула. И Герману, который смотрел свой сон, будто интересное кино, подумалось, что первая дама — это госпожа, а вторая — ее верная служанка, служившая ей верой и правдой всю жизнь, а теперь — на склоне лет — панибратски обращающаяся к своей госпоже на «ты». Этим ему понравилась и служанка, и госпожа. Не то, что Раневская из «Вишневого сада», забывшая в доме своего верного слугу Фирса.