Вот и пришли. При виде строения в голове возникает слово «курень». Землянка, но не выкопанная, а насыпанная. Множество столбов подпирают плетни, поверх которых, вероятно, глина. Горизонтальный потолок и сильно наклонные стены. По краям места для сна, в центре очаг, слепленный из той же незаменимой глины. Видно, что растрескивался и замазывался. И ещё видно, что огонь здесь — основной инструмент. Почти всё пережжено.
На видном месте — полка с сокровищами дома. Две пудреницы, наверняка с зеркальцами под крышкой, картонная коробочка со шпильками для волос. Футлярчики трёх маникюрных наборов, складные плоскогубчики наименьшего размера, в ручках которых спрятаны лезвие ножа, ничего не открывающая открывашка и рахитичные отвёрточки. Две зажигалки, песенник карманного формата, четыре стеклянных флакона: одеколон, лосьон и двое духов. Рипа взяла в руки один из пузырьков и посмотрела на Славика. Что выражал этот взгляд, он так и не понял, но не счастье, это точно.
А под навесом булькал на огне кривобокий горшок, в котором помешивала их провожатая, назвавшаяся Зиной, и продолжала свои ни на секунду не прерывающиеся речи.
— Костяки загрызенных животных иногда встречаются в степи, но камней не отыщешь. Мы раскопали один, только он очень большой. Поэтому вытачивать инструменты приходиться прямо там, где он лежит. Пришлось делать над ним навес. А наши уже скоро придут, вон, Манька прибежала, — указала в сторону, где среди кустов «нарисовалась» маленькая пятнистая олениха с выразительным взглядом. А дальше показались четыре девичьих силуэта. Один — загорелый и без избытка одежды, а два в лёгких сплошных одеяниях, похожих на те, что носили рабы в фильмах про американский юг. Девочки-подростки, сверстницы Зины. Четвертая — дама чуть за тридцать в шортах до колен и майке, обтягивающей очень гармоничную… и пропорциональную… Рипа даже на ногу Славке наступила.
Два неслабых мешка, принесенных прицепленными к положенным на плечи палкам, поставили на землю, поздоровались, перезнакомились, умылись и за стол. Прибывшим мытьё помогло мало. Руки их выглядели так, как будто они их только что вымазали йодом, или еще чем-то, таким же стойким, коричневого цвета.
— Орехи собирали, — пояснила женщина, назвавшаяся Тамарой. Она подняла руки в дирижерском жесте. Четыре девушки подбрались… и прозвучала короткая музыкальная фраза, исполненная на голоса. — Вокальный квартет «Квакушки», — пояснила руководительница.
Ощущение единства с этой группой возникло сразу. Их, ехавших на стареньком «пятачке» руководительницы, чтобы дать концерт в доме престарелых, «переставило» в степь, причём так, что они налетели на оленёнка. Вопрос о том, куда они попали, возник у девчат после того, как они поняли, что не знают, как доставить раненое животное в ветреринарку. Остановились перед оврагом и долго его объезжали, навернув круг в сотню с лишним километров, пока не вернулись в ту же точку, но с противоположной от препятствия стороны.
Продолжили движение и не доехали до границы поймы буквально километр. Закончился бензин. И пять эфемерных созданий, намаявшихся в пропечённой жарким солнцем жестянке, докатили свой экипаж до тени, примотали сломанную ногу оленёнка к палочке и стали устраиваться, как могли. Славка мысленно стекал под стол, когда шла речь о ловле рыбы руками, о сбивании птичек двумя носовыми платками с песком, связанными шнурками от кедов, о резке лозы маникюрными кусачками, которые на самом деле педикюрные, но Гайка, которая Галя, считает, что они маникюрные, потому что у неё такие ногти…
Хорошо посидели после похлёбки, которую ели из выжженного деревянного корытца черпачками из створок ракушек, вставленных в расщепленную палочку. Что характерно, эти изделия оказались адаптированы под правшей. А потом двинулись за орехами.
Белокожие Гайка и Тинка были одеты в белые в прошлом одежды, пошитые из концертных блузок, Витуля и Тамара, такие же смугленькие, как и оставшаяся дневалить Зинка-корзинка, просто накинули на плечи платки, пока путь проходил через открытое место. А потом они добрались до низины, заросшей массой самых разных деревьев. Грецких орехов здесь хватало. Славка с Витулей трясли ветви, забравшись наверх, а остальные собирали, освобождали от кожуры, выносили сушиться на солнышко.
— Так легче нести, — объясняла Гайка. — После мы их на раскалённом песочке на косе доводим, а уже потом складываем в корзины. Лишнего не будет, а вашей команде орешки зимой не помешают, и кураги не забудьте прихватить. Она не очень сытная, но если приготовить с мясом, сильно улучшается на вкус.