Напряжение достигло критического момента. Вдруг Орест заявил, что он не хочет быть подопытным кроликом в этом пустом подозрении и лучше погибнет в океане, спасаясь вплавь. Он направился к двери, но его разумно остановил поэт:
— Теперь тем более бежать нельзя! Даже если не поймают беглецов, что мало вероятно, то тень подозрения в краже подсвечников падет на нас! А это хуже, чем утонуть в океане! — рассудил Юрий.
И Орест остался.
Наконец часу в одиннадцатом в прихожей раздались гулкие шаги, и в комнату влетел сияющий Пат, а за ним — светлой тенью Масси.
— Ребятки, подсвечники нашлись! Это не вы их взяли! — заорал с ходу Пат. — Их спёр Брен! — И, дыша антифризным перегаром, стал рассказывать: — Ну и хитрая стерва, этот Брен! Сукин сын! Демократика из себя разыгрывал! Героя! Капиталист — он и на острове капиталист. И тут он для себя выгодную аферу сотворит! Хант орал на нас с Масси. Обещал расстрелять, утопить, повесить, если подсвечники не найдутся! На нас поклеп возвел. А зачем мы будем их брать, если знаем: нам их отсюда не вывезти!
Друзья слушали Пата, и в сердца их постепенно приходило чувство облегчения — подозрение в краже с них сняли. Но нарастало в душе чувство обиды и мерзкого ощущения от того, что в краже подозревали их.
— Где нашли подсвечники? — не выдержав патовских рассуждений «вокруг да около», спросил Орест.
— О! Это целая хитрая операция, которую сотворил Брен! Такое и мне не пришло в голову! Но Брен! Это чистый подлец! Он знает, как украсть золото с острова Благоденствия, откуда и песчинку не вывезешь! Не зря он мультимиллионер!
— Пат, короче?
Но Пат не спешил с подробностями. Пока не счистит с нутра своего накипь злости, он будет ругаться и материться по адресу Брена.
— Брен! Эта подлая скотина! Вор и хитрюга! Жуткая стерва! Он переплавил подсвечники на ордена, звезды и кресты. И сам себя ими награждал! На последний Орден прощания ушло полкило золота!
Друзья так и ахнули. Это, действительно, было ловко придумано Бреном.
Пат продолжал:
— А как провёз? В контракте не было обусловлено, что нельзя отсюда вывозить награды! Но он предусмотрительно поставил в таможенной декларации количество штук, но не вес! По штукам все сходилось, а вес!
«Вот почему так нервничал Брен на аэродроме! — подумали друзья. — Значит, все это затягивание прощания было уловкой. А лживая байка о его подвиге — тоже хитрый ход, который усыплял бдительность таможенников».
— Мы перешарили на острове все, что можно перещупать на поверхности и даже на глубине трех метров, — и никаких следов! Когда компьютеры проверили программы действий каждого манекена, нашли! По команде Брена придворные манекены выплавляли ему звезды и медали из золотых подсвечников! Ну скотина Брен! Из-за него мы и вы тоже были на подозрении! Хант теперь вряд ли получит свое золото, — Пат захохотал: — У вора вор денежку спёр! — И, став серьёзным, сказал: — А у меня, ребятки, до сих пор за вас вот тут, — он постучал себе в грудь, — сидит страх. Вы стояли на самом краю могилы, ребятки! — он трагически вздохнул. — Вас чуть-чуть не угрохали! Ваша жизнь висела на волоске. Вы были приговорены!
— Почему приговорены? Мы не воровали подсвечников! Против нас не было улик! — удивленно спросил Орест.
— На суде было бы ясно! — сказал Георгий.
— И нас бы оправдали! — подтвердил Юрий.
— И-их вы-ы! — сокрушенно произнес Пат и покачал пальцем перед глазами, что обозначало «непонятливый народ». — Суд! Не было улик! Смешно вас слушать. Да не раскройся эта история, кто-то должен был расплатиться за подсвечники! А кроме вас, кто? Я? Массимо? Нет! Тут у нас свои законы! Волчьи. Кто кого. А кто прав, кто виноват — это не имело значения! — туманно пояснил Пат.
— Неужели наша жизнь могла оборваться, и мы сгинули бы ни за что ни про что? — спросил потрясенный откровением Пата поэт.
— Это так, — честно признался Пат. — Мы с Масси были бы вынуждены чикнуть вас и заявить Ханту, что вы сбежали с подсвечниками.
— А куда бы вы нас дели? Наши трупы? — Орест вопрошающе, с ненавистью глядел на клерков.
— В океане места много, — сообщил Пат и весело предложил: — А теперь айда ко мне! За ваше воскрешение! Ведь вы, как заново рожденные! — И он сипло хохотнул.
Но друзья от его предложения отказались. Очень не хотелось сидеть за одним столом со своими, хотя и несостоявшимися убийцами и пить с ними за свое благополучное воскрешение.