— Остановитесь! Не убивайте планету! Мы все погибнем!
Услышав призыв Юрия, клерки бросили факелы и убежали. В злобной ярости президент протянул руку к поэту, вцепился ему в плечо, Юрий дернулся в попытке высвободиться и… проснулся!
Над ним склонилась Ольга. Она трясла его за плечо и со слезами спрашивала:
— Что с тобой, Юрочка? Что с тобой, милый…
Сон был настолько ярким, что проснувшееся сознание Юрия медленно возвращалось к реальности.
— Ну, что с тобой, милый ты мой? — Ольга обхватила его голову руками, прижав к своей теплой, полной нежности груди.
Юрий рассказал жене свой сон, а она, слегка пожурив его, предложила принять элениум, который был всегда в их домашней аптечке. Она хотела было принести лекарство, но Юрий остановил жену:
— Не надо мне снотворного! Я лучше попью чайку на кухне. А ты иди спать. Бай-бай… — Успокоив жену, он ушел на кухню, прихватив с собой полпачки чистой бумаги и шариковую ручку.
Поставив чайник с водой на газовую грелку, он сел за стол и приготовился творить. Он задумал создать грозную поэму, предупреждение всему человечеству. Юрий вывел на листке ее название «Остров благоденствия». Но, подумав, зачеркнул и написал другое — «Манекения». Еще подумав, решил, что от Манекении сильно отдает Гулливерией. Поэтому он перечеркнул название вторично.
В отличие от многих поэтов Юрий творил с заглавия. Если к поэтической идее он находил емкое, точное заглавие, то и стихи получались выстроенные, складные, как песня. В заглавии творения, как в зерне злака, заключалась вся форма, все содержание.
Юрий задумался, перебирая варианты точного названия поэмы. Он прошелся по кухне и нечаянно задел головой дверку кухонного шкафа, которая была открыта. И — странны повороты творческой мысли — в его мозгу вспыхнуло, как сполох: «Осторожно! Манекены!» В этих двух словах и определилось, как в семени, все древо будущей поэмы. Сразу же, как мотор, получивший приток бензина, заработало вдохновение.
Вдохновение поэта! Какая богатая палитра чувств и дум! О, сколько умещает в себе яркой, богатой жизни только один-единственный миг твой! Ни кистью, ни словами, ни звуками выразить твой мир невозможно! Веками силится сделать это творец! Но безуспешно: все получается приблизительно.
Вдохновение творца! Как же хрупко оно! Как пламя свечи на ветру. Зажжется, полыхнет… Но дунул ветерок житейской суеты, потянул сквознячок забот мирских, и — нет его, угас и больше не горит. Теперь сиди и жди, когда осторожная, пугливая муза снова явится к тебе с горящим факелом. Ох, не любит Эрато суету и заботу житейскую! Мирская суета и забота, как вода для любого огня, а для священного горящего факела поэтической музы особенно! А в наш неспокойный, прагматичный век Эрато очень капризной и пугливой стала! Не случайно истинные поэты, как только почуют ее огонек в своей груди, спешат сбежать подальше от домашних забот в свое заветное Болдино.
Как жалок становится поэт, в душе которого угасает огонь вдохновения! Захиреет он духом, станет тучен телом, оглохнет сердцем, ослепнет душой…
Итак, вернемся к нашему поэту… К нему как раз явилась Эрато. Душа его и сердце пылали вдохновением.
Первые строчки поэмы так и обжигали сознание страстью призыва:
Вдруг он вздрогнул, очнувшись от чудесного бреда в нежных объятиях жены. Обхватив сзади мужа за плечи, будто складывая на его спине расправленные крылья, она тихо и вкрадчиво прокуковала ему в ухо:
— Пойдем спать, мой милый… Тебе надо отдыхать… Смотри, чайник весь у тебя выкипел… — И, заглянув в полуисписанный лист, спросила: — Что это ты сочиняешь, милый?
В поэтическом кипении мысли и чувства Юрий стал рассказывать Ольге:
— Я пишу большую поэму. Это будет обращение, призыв к людям всей планеты! Про остров манекенов, о котором я тебе рассказывал. Теперь — это главная цель моей жизни. Я только теперь понял: вот чем должны заниматься люди искусства! Мы должны спасать человечество от ядерной, экологической, кибернетической и других катастроф, которые могут уничтожить на нашей планете человека. Мы, наделенные божьим даром влиять на разум и чувство людей, обязаны рассказать о страшных бедах, которые нависли над человеческой цивилизацией! Книги, экраны, сцены, музыка — все средства искусства должны кричать об этом да с такой силой, чтобы все поняли и ужаснулись! Только тогда станет счастливым человечество, когда поймет это опасное для него зло! Наша цель — помочь ему понять! А не разменивать свой дар на мелкие темы!