Я понял: он пришел за Ладой.
Эта минута не была для меня неожиданностью. Я убеждал себя, что не наступит она, и не находил ответа на вопрос, как я поступлю, если все же наступит. Раньше, сплевывая через плечо и твердя «Нет, нет!», думал я, что рыцарь Анри способен совершить какой-нибудь опрометчивый поступок, но еретик Боян остановит его одним словом «Книга!»
Пират встал на колени и протянул к Ладе руки. В раскрытых ладонях его кипели-переливались жемчуга. Он торжественно произнес:
— Идем!
Лада поднялась, пират остался стоять на коленях. Губы Лады не дрогнули, но глаза запылали безумием. Влад встал рядом с нею, она, не глядя на него, левой рукой уперлась в его грудь. Он застыл. Я сидел, не шевелясь. Никто из нас не произнес ни слова.
Нарушил молчание Ясен. Он сказал:
— Она… Книга…
Лишь позже, в Мертвом городе людей-волков, понял я, что хотел сказать Ясен. А тогда подумал, что он останавливает нас, убеждает не противиться, думать о Тайной книге.
Ясен переломил лютню о колено, она затрещала, всхлипнула и упала на землю. Струны дрожали, постепенно затихая, как плач младенца, оторванного от материнской груди.
Предводитель пиратов вскочил и повернулся к Ясену, а тот молниеносно выхватил у него из-за пояса кинжал и вонзил в рыжую его бороду. Ясен нанес удар так, как нанес бы я — на груди, под одеждой, могла быть кольчуга, а под бородой билось незащищенное горло.
Пират потянулся руками к кинжалу, изо рта его хлынула кровь. Густая струя брызнула в лицо Ясену, и он упал на колени.
Двое пиратов отшвырнули факелы и бросились к нему. Они даже не взмахнули саблями — хотели, наверное, руками разорвать его на куски. Я вскочил на скованные цепью ноги, а сцепленные у запястий руки накинул на шею того пирата, что стоял ближе ко мне. Один поворот цепи — и он рухнул наземь. Я обернулся. Кулаки скованных рук Влада обрушились на темя второго пирата — я услышал, как череп его треснул, точно сухая тыква.
Оба факела горели на земле. Я схватил пиратскую саблю и факел. Влад перекинул скованные руки через верх вкопанного в землю столба, уперся в столб ногой и разорвал свою цепь. И тоже подхватил с земли факел.
К нам бежали уже с десяток пиратов. Но не добежали. Из тени, отбрасываемой башней, выскочила толпа богомилов, у них не было факелов, в полутьме белели только лица и руки. Богомилы набросились на пиратов, те отступили к башне, рубили и кололи саблями и падали под натиском толпы. К Доминиканцу подбежали куманы. Засверкали мечи, от цепей сыпались искры.
Я растер затекшие запястья. Наклонился, приподнял Ясена, вытер ему лицо краем одежды убитого пирата. Она была жесткая, должно быть царапала кожу, причиняла боль. Ясен сидел, не открывая глаз. Я опустился перед ним на колени и шепнул:
— Перелезь через ограду и беги к шатру на вершине. Хватай ларец с Книгой и скорей на берег — туда, где мы садились на парусник. Помнишь то место?
Он молчал, по-прежнему не открывая глаз. А я все так же шепотом твердил ему на ухо:
— Книга… Книга…
Он встал, пошатнулся, но пошел. Я так и не увидел его глаз. Кинулся к башне за своей рогатиной. Богомилы толпились перед окованной железом дверью, молотили в нее кулаками. Засевшие в башне пираты отвечали бранью. Я слышал, как при каждом моем шаге звякают звенья разорванной цепи — будто на ногах у меня, как прежде, были рыцарские шпоры.
На верхней площадке башни вспыхнул костер — пираты призывали на помощь своих с галеры. Я вскарабкался по полуразрушенной стене башни, костер слепил глаза двум сидевшим возле него пиратам. Я беспрепятственно ступил на площадку и, наконец-то, мог убивать.
Отыскал сваленное в углу скудное наше имущество и оружие куманов. Бросил саблю и поднял с земли свою рогатину. Ощутил в руке благословенную ее тяжесть, и лишь тогда открыл запертую на засов дверь.
Куманы похватали свои мечи и устремились к стенам крепости. Наша темница стала нашей твердынею. Надо было ее защищать. Я снова поднялся на башню и убедился, что Влад уже привел туда Ладу.
Взошла луна. К нашей крепости бежало несколько десятков пиратов. Они тащили с собой доски, веревки, крюки. Несколько человек упали, сраженные стрелами куманов. Остальные принялись карабкаться по стене, как на борт неприятельского судна. Богомилы голыми руками стаскивали их вниз, куманы рубили саблями.
Влад поднял брошенный кем-то колчан со стрелами, и сунул острия их в гаснущий костер — словно желая разжечь его. Стрелы загорелись. Тогда Влад схватил лук и принялся пускать стрелы вверх, к звездам. И вдруг новая звезда взвилась в небо и упала на палубу темневшей у берега пиратской галеры. Влад сделал это так лихо, будто стрелял из лука с самой колыбели. Стрела за стрелой впивались в пиратское судно. И, только что темное и недвижное, оно вдруг запылало и взревело, как издыхающий огромный зверь. Вопили закованные невольники. Весла в ужасной панике задвигались вразнобой, вспенили волны — казалось, многоногое чудище пытается разорвать путы, держащие его у берега, и обратиться в бегство. С борта попа́дали огни — горящие люди гасили себя в воде.