Здесь мне докладывать не о чем.
Вопрос 8: Какие соответствующие возрасту отношения (несексуального характера) возникали у вас на этой неделе?
Тоже прочерк.
Вопрос 9: В случае контактов с детьми, пожалуйста, укажите имя и возраст ребенка, его отношение к вам, тип контакта и имя присутствовавшего при этом взрослого опекуна.
Никаких контактов.
И так далее. Еще один недельный отчет. Еще одно собрание группы поддержки.
Знаете, чем мы занимаемся на этих собраниях? Мы рационализируем. Родитель, спавший с дочерью, делает вид, что он лучше священника, переспавшего с пятнадцатью мальчиками-служками. Парень, удовольствовавшийся ласками, притворяется, что он лучше того, кто пошел дальше. Соблазнители, заманивающие жертв обещаниями сладостей, любви или каких-то дополнительных привилегий, доказывают, что они лучше тех чудовищ, которые обращаются к насилию, а эти последние утверждают, что причиняют меньший вред в сравнении с теми, кто заставляет жертв чувствовать себя соучастниками преступления. Государство свалило нас в одну кучу, а мы, как любая организованная группа, отчаянно стремимся провести разграничительные линии.
Знаете, почему эта система работает? Потому что никто не обнаружит лжеца лучше, чем другой лжец. И в этом, надо признать, мы все здесь профи.
Первые тридцать минут собрания отданы зачитыванию отчетов, а потом, впервые за несколько месяцев, я беру слово.
– Думаю, меня арестуют.
Все разговоры мгновенно прекращаются. Миссис Бренда Джейн прокашливается и поправляет лежащий на коленях блокнот.
– Эйдан, вы, кажется, хотите что-то обсудить.
– Да. На моей улице пропала женщина. Думаю, если ее скоро не найдут, то обвинят меня.
Выходит сердито, что меня и самого удивляет. До сих пор я считал, что смирился с судьбой, но, может быть, какие-то ожидания еще остались. Ловлю себя на том, что щелкаю резинкой – верный признак беспокойства. Надо остановиться.
– Ты ее убил? – спрашивает Уэндел, жирнющий белый парень с аккуратно подстриженными черными усиками и бородкой. Образованный, состоятельный. Голос такой, будто идет из шара с гелием. В играх с рационализацией он настоящий мастер, а на самом деле несчастный эксгибиционист – много показухи, но ручки за спиной. Сам факт того, что Уэндел оказался в одной группе с такими, как мы, доказывает, насколько негуманна система уголовной юстиции.
Так ли уж он безвреден на самом деле, я не знаю. В принципе, во время приема в группу поддержки для сексуальных преступников каждый представляет полную автобиографию с описанием всех своих «свершений» и потом проходит проверку на детекторе лжи, за которую надо заплатить сто пятьдесят долларов. (Добавлю, что платим мы сами, причем до тех пор, пока не выполним тест.)
Лично я считаю, что Уэндел – чокнутый психопат. Бедненький, незадачливый эксгибиционист – как же!.. Он всегда выбирал в качестве жертвы какую-то специфическую группу. Любил, например, приходить домой к каким-нибудь старичкам и демонстрировал свою жирную белую задницу несчастным, которым и отвернуться-то сил недоставало. Или мог приехать в детскую поликлинику и помахать своим инструментом перед потрясенной малолеткой, которая только-только узнала, что беременна. Но больше всего ему нравилось объявиться возле клиник для изнасилованных и, обнажившись, пугать и без того напуганных женщин.
Последняя его жертва пришла домой и повесилась. Но сам Уэндел будет убеждать вас, что он не такой плохой, как мы, остальные.
– Я ее не трогал, – отвечаю я, не обращая внимания на хитроватую ухмылку Уэндела. – Я ее даже не знал. Но это неважно. Полиция пройдется по базе данных и тут же наткнется на мое имя. Меня арестуют просто так, из принципа, и под залог, думаю, не отпустят. Возьмут – и мне конец.
Я снова щелкаю резинкой. Вижу, что Бренда Джейн наблюдает, и заставляю себя остановиться.
Я уже знаю, что она думает: «И как вы чувствуете себя при этом, Эйдан Брюстер?»
Как в западне, хочу я крикнуть. Как в западне, из которой нет выхода.
– Женщина пропала? В Южке? И когда это случилось? – подает голос еще один член группы, Гэри Провост. Гэри тридцать семь, он инвестиционный менеджер и алкоголик. Попался на том, что в неподходящий момент лапал двенадцатилетнюю дочку своего друга. Жена ушла от него, забрав обоих сыновей. Родственники с ним до сих пор не разговаривают. И тем не менее он еще на что-то надеется. Во-первых, потому, что не опустился и выглядит как вполне уважаемый член общества, а не осужденный извращенец. Во-вторых, он, похоже, по-настоящему раскаивается в содеянном и твердо стоит на новой для себя позиции трезвенника. Гэри – серьезный парень. Тихий, спокойный, но умный. Из всех собравшихся в этой комнате он, наверное, единственный, кто почти нравится мне.
– Женщина пропала прошлой ночью.
– В новостях ничего такого не было.
– Не знаю, – я пожимаю плечами.
– Сколько ей? – спрашивает Уэндел, сразу переходя к сути дела.
Я снова пожимаю плечами.
– У нее ребенок, так что лет двадцать с чем-то. Где-то так.
– Сильно давить не будут, – вставляет Джим. – Взрослая и все такое. Да и склонности к насилию за тобой не замечено.
Говоря это, он улыбается. В нашей группе только у него уровень III, так что именно его государство боится больше всего. У эксгибициониста вроде Уэндела может быть более высокая степень рецидива, но настоящий монстр, бука под кроватью, – это именно такой закоренелый педофил, как Джим. По собственному признанию Джима, его привлекают исключительно восьмилетние мальчики, и за почти сорок лет у него были отношения с тридцатью пятью детьми. Начал он в четырнадцать, когда подрабатывал бебиситтером. Теперь ему пятьдесят пять, тестостерона поубавилось, так что Джим уже не тот попрыгунчик. К тому же врачи держат его на сильных антидепрессантах, побочный эффект которых проявляется в подавлении либидо.
И все-таки даже на групповых обсуждениях изменить сексуальность очень трудно. Можно пытаться учить кого-то желать взрослых, но трудно «изъять» объект желания из сексуальной ориентации, или, другими словами, научить того же самого человека не вожделеть детей.
У Джима привычка надевать свитера типа «мистер Роджерс»
[8]
и сосать ириски. Уже по этим вещам можно догадаться, что он все еще пребывает в фантазиях о мальчиках препубертатного возраста.
– Не уверен, что это примут во внимание, – говорю я. – Преступник есть преступник. Думаю, они сначала арестуют, а вопросы будут задавать потом.
– Нет, – вмешивается инвестиционный менеджер Гэри. – Сначала они обратятся к твоему надзорному инспектору. У них это так делается.
Мой надзорный инспектор. Я удивленно моргаю. Совсем про нее забыл. На условно-досрочном я уже два года, отмечаюсь ежемесячно и настолько вошел в колею, что собраний почти не замечаю. Для меня они просто дополнительная бумажная работа и своевременное заполнение бланков. Для таких, как я, все укладывается в восемь минут. Переписываю корешки зарплатных чеков, передаю письмо от своего консультанта, подтверждающее, что я оплачиваю еженедельные консультации, и мы расстаемся на очередные тридцать дней.
– И что, по-твоему, скажет надзорный? – спрашивает, щурясь, Уэндел.
– Что доложить особенно нечего.
– Вы ходили сегодня на работу? – осведомляется миссис Бренда Джейн.
8
Фред Макфили Роджерс (1928–2003) – американский педагог, пресвитерианский проповедник, автор песен, автор и телеведущий; снимался в детском телесериале «Наш сосед мистер Роджерс».