А друзья, точнее, приятели у него еще будут. Местные зэки, с которыми он будет пять лет хлебать тюремную баланду. И с кем-нибудь из них пойдет на дело, когда его выпустят. Жрать-то надо? А он зэк. Снова поймают. И так всю оставшуюся жизнь. Да и останется ее не много. Что это за мир такой!.. А что, его родной мир лучше? Немного лучше, конечно, но только немного. А все остальное то же самое, только под красивым соусом.
Пацаны в камере встретили Ромку вопросительными взглядами. Он только пожал плечами. А что говорить? Они же не знают причин его прихода с повинной. Да и про то, что он сам сдался, тоже не знают. И не надо. Врать пацанам он не будет. Это нечестно. Им и так достается. А правду сказать, себя в их глазах уронить. Нет, он этого не хочет.
А ведь пацанов тоже через тот суд поведут. И он может их спасти. Только кого раньше отправят на суд - его или их? Да и с ним самим еще ничего не известно. Может, суд заочным будет. И самое главное, как Сеньке их обоих вытащить? У тех арестованных, что он видел в судебном коридоре, руки за спиной скованы наручниками. Самим, значит, в окно, где Сенька расположится, не влезть. В этом мире пол ниже чуть ли не на метр, чем в той коммунальной квартире. И жандармы рядом идут. У Сеньки, правда, пистолет-пулемет есть, но ведь не выстрелит. Не потому что трус, нет, Сенька не трус, просто с непривычки это стрелять, пусть даже не в человека, а в воздух. Да и когда стрелять-то? У Сеньки всего две руки. Или стреляешь, или тащишь.
Даже одного из них Сеньке не вытащить, а тем более Артуро. Тот потяжелее будет, да и с ногой у него что-то - еле волочит. Отбили? Или прижигали? Гады!
Хорошо, пусть Сеньке каким-то образом удастся его перетащить к себе. А Артуро? Ведь у Сеньки нет полного доступа к пульту. Сам может ходить между мирами, а вот кого-то взять с собой - нет. Это только Ромке доступно. Значит, Артуро может вытащить только он, Ромка. А у него руки скованы наручниками, да еще и за спиной! Да, незадача, не просек он тогда, задергался, заспешил. Оно и понятно - каждый час дорог. Да и порядком перенервничал он перед этим.
А если бы не спешил, посидел, подумал? Смог бы выход найти? А какой? Все опять то же самое - две руки у Сеньки, и двое безруких пацанов, которых надо вытаскивать.
Так, в подавленном настроении прошло несколько дней. Его больше на допрос не таскали, почки, кажется, подлечились. Боли остались, но совсем чуть-чуть. А вот Ваню вызвали. Через пару часов тот вернулся бледный, но целый. Не били.
Молча забрался на свой второй ярус и долго молчал. И только ближе к вечеру сообщил:
- Дело закрыли, в суд передают. Десять лет каторги с последующей ссылкой.
Сказал - и заплакал.
Все подавленно молчали, каждый думал о своем. У всех такие же проблемы, разве кроме Ромки. Но и у него неизвестно что впереди.
- Если бы я на месяц раньше из рогатки стрельнул!
- Почему? - не смог вытерпеть Ромка. А возможно, еще и потому, что нужно было что-то сказать. В разговорах несчастье легче переносится.
- Мне тринадцати лет не было бы. Тогда только в колонию для малолеток. И срок не больше пяти лет дают.
Ромка больше спрашивать ничего не стал. Ваня раньше в суд уйдет. И даже если он с Артуро сможет вырваться, то пацану он не поможет, его уже отправят по этапу на каторгу. А где там его искать? Негде.
Ваню забрали с вещами через три дня. И в тот же день вызвали Ромку. Нет, не с вещами, а опять на допрос. Самого допроса, как такового не было. Жандарм зачитал ему постановление о направлении дела в суд, заставил расписаться об ознакомлении и напоследок сказал.
- Получишь пять лет тюрьмы. И чтобы всем об этом рассказывал. Пришел с повинной - получи тюрьму вместо каторги. Ты понял?
- Понял, - тихо ответил Ромка. - А Артуро? Что с ним?
- А Ривьера получит десять каторги. Он уже расписался.
- А нас вместе в суд поведут? - сердце Ромки сжалось. Неужели все мучения напрасны?
- Вместе. На дружка хочешь напоследок посмотреть? Ну, посмотри.
Вечером оставшиеся в камере мальчишки нервозно обсуждали случившееся. Игоря и Сережу больше заботило, кого заселят на Ванино место. Хорошо, если такого же тихого и смирного. А если отморозка семнадцати лет? Такое, по их словам, специально практиковалось. Это чтобы создать невыносимые условия тем, кто не хочет признаваться. Но они же признались, зачем тогда отморозка подселять? Но могли подселить и непроизвольно. Может быть, мест свободных больше нет?
Но подоплеку их нервозности Ромка вскоре понял. Они сами немного проболтались. Точнее, это сделал Игорь. Оказывается, их дело не закрыто, а наоборот, даже расширяется. Жандармы хотят сделать раскрытие обширного националистического заговора с широкой и разветвленной сетью тех, кто хочет свергнуть существующий строй. Вот и их, кажется, туда пристегивают. А раз так, то и взрослого отморозка могут специально подселить.