Конечно, сильно заставило всех удивиться, в том числе и саму правнучку, устроенное бароном торжественное представление гостей. Объявления, конечно, делал не он сам, а управляющий. И на самом деле, прилично прозвучало:
— Граф Акчул Суварский, вождь и внук вождя Чеменя Патмана!
Между прочим, именно у меня из всех присутствующих титул, даже приниженный, оказался выше. Что Ланита, что другие четверо молодых людей и девушки, оказавшиеся сестричками некоторых из них, оказались всего лишь, как их, баронетами, то есть, детьми баронов. Не знаю, как у них, точнее, их родителей, с богатствами, но, думаю, что и у меня денег было немало. Это я просто ещё не раскрыл всё своё наличное имущество, даже перед стариком. Не считая золота, у меня ведь полно было и магических вещичек. Насчёт золота Арчил знал, раз ходил со мной к менялам гномов, а вот сколько у меня артефактов и амулетов, он не успел заметить. Я и сам точно не знал, так как ещё не всё разобрал в огрских и шаманских сумках. Просто многое у меня сейчас лежало на хранении в гномьем банке. Смысла не имело рисковать.
А для себя я пока оставил только три артефакта и два амулета. Хотя, у остальных молодых людей и их сестриц, и даже у Ланиты, помимо одного-двух артефактов и нескольких амулетов, ничего не наблюдалось. Слов нет, одеты все они были красиво и богато, но у меня даже один артефакт, исключая, конечно, одежду девушек, стоил подороже. Всё же у женщин наряды всегда дорогие. Они и сами дорого стоят. А если взять эльфийские вещички, то богаче меня средь этих молодых людей точно никого не будет! Я уж молчу про Призрачные земли и замок! Точно, нечего и сравнивать!
— Акчул, дорогой, сыграй, пожалуйста, старому воину своё «Признание в любви». Что-то вспомнил я свою Суюмпике. Хоть сейчас признаюсь ей в любви. А то, бывает, так её мне не хватает! Скучаю! — эта нехитрая просьба барона для меня оказалась сильно нежданной. Покойную жену, что ли, вспомнил?
После торжественного ужина ожидаемо начались молодёжные посиделки. Конечно, пошли близкие разговоры, парни и девушки тут же начали наводить справки друг о друге, понятно, что больше всего о Ланите. Мною, узнав, что я сувар из далёких мест и возраст у меня поменьше, чем у них, уже особо никто не интересовался. Ну и ладно, меня это вполне устраивало.
А потом посиделки плавно переросли в музыкальный вечер. Нет, старшие никуда не отлучились, просто Ланита и другие девушки начали показывать присутствующим свои музыкальные умения. Так как в доме с инструментами не было густо, то основной упор сделали на домру и флейту. Имелась ещё и улла, деревянная дудка, внизу которой на треугольнике были натянуты струны, но на этом, слишком уж древнем инструменте, к сожалению, уже никто не умел играть.
Конечно, основное внимание было нацелено на Ланиту. Голос у неё, на удивление, оказался нежным и мелодичным, можно было сказать, что и звенел как колокольчик. Она спела несколько местных песенок, но они, честно говоря, мне не особо понравились. Хотя, у себя на севере я вряд ли мог слышать даже что-то подобное, но, к сожалению, мне было с чем сравнивать. Даже помимо народных мелодий, которые слышал в своём детстве, изредка у себя в голове я представлял и некоторые странные и чудные мелодии. Бывало, и слова вспоминал. Конечно, мне совсем не было понятно, откуда они возникали, но они возникали. И тут же в груди становилось тепло и трепетно. И теперь я знал, что мог их и исполнить, и даже на уровне.
Потом вечер продолжили Иха и Саяна. По сравнению с Ланитой они и выглядели скромнее. Хотя, тоже высокомерные особы, короче, гордячки. Пели они и играли на домре и флейте чуть похуже, чем молодая родственница хозяина дома. Но, похоже, всем понравилось.
Просьба деда, честно говоря, мне не очень и понравилась, но я не стал поддавать вида. Чувствовал, что молодым людям моя игра могла и не понравиться. Не хотелось бы обострения отношений. Конечно, поддаваться своим чувствам я не стал. Будь что будет.
Едва прозвучали первые же нежные и трогательные звуки домры, я просто забыл обо всех своих страхах и тупо забил на них. Мне опять вспомнилась моя такая молодая и любимая мама. Жаль, что я так мало о ней помнил. И свою потаённую грусть я постарался излить именно в этой чудесной, ага, музыке. Что делать, пока никак и не с кем делиться своими чувствами.
Потом я как-то и не заметил, как плавно перешёл на другую, тоже не менее душевную, мелодию. Вроде, «Музыка ангелов» называлась. Правда, я не знал, кто такие ангелы, но, похоже, что-то типа прелестных фей. Так это даже лучше. Ненадолго подняв голову, увидел, что меня все внимательно слушают. Третьим я сыграл уже «Город золотой». У меня были готовы и слова, конечно, не на том языке, что в моей голове, неизвестном здесь никому, а вполне на тартарском. Но петь мне не хотелось.