Глава 4
Я вижу мертвецов, а потом, клянусь Богом, делаю, что могу.
Такая активная позиция продуктивна, но опасна. Иногда она приводит к тому, что прибавляется стирки.
Переодевшись в чистые джинсы и белую футболку, я спустился вниз и направился к заднему крыльцу миссис Санчес, чтобы подтвердить ей, что вижу ее. Этот ритуал повторялся каждое утро. Через сетчатую дверь я увидел, что она сидит за кухонным столом.
Постучал, и она спросила:
– Ты меня слышишь?
– Да, мэм, – ответил я. – Прекрасно слышу.
– И кого ты слышишь?
– Вас. Розалию Санчес.
– Тогда заходи, Одд Томас.
Ее кухня пахла перчиками чили и тестом из кукурузной муки, жареными яйцами и козьим сыром. Я – потрясающий повар по приготовлению быстрых блюд, но Розалия Санчес – прирожденный шеф-повар.
Все в кухне старое, изношенное, но безупречно чистое. Вещи прошлого становятся только дороже, когда время и долгое использование покрывают их теплой патиной. Кухня миссис Санчес прекрасна, как самый лучший антиквариат, с бесценной патиной: здесь всю жизнь готовили с любовью и удовольствием.
Я сел за стол напротив нее.
Ее руки крепко сжимали кофейную кружку, а потому не тряслись.
– Этим утром ты припозднился, Одд Томас.
Она всегда называет меня по имени и фамилии. Иногда у меня возникает подозрение, что она думает, будто Одд – это не имя, а титул, вроде принца или герцога, а правила этикета требуют от простолюдинов, чтобы они использовали его, обращаясь ко мне.
Возможно, она думает, что я – сын свергнутого с престола короля, который должен жить в бедности, но все равно остается особой королевской крови и заслуживает соответствующего отношения.
– Да, припозднился, – признал я. – Извините. Утро выдалось такое суматошное.
Она не знает о моих особых отношениях с покойниками. У нее достаточно своих проблем, чтобы волноваться о мертвых, которые совершают паломничество к ее гаражу.
– Можешь ты видеть, во что я сегодня одета? – озабоченно спросила она.
– Светло-желтые слаксы. Темно-желтая с коричневым блуза.
Голос становится игривым.
– Тебе нравится заколка-бабочка на моих волосах, Одд Томас?
– Никакой заколки нет. Ваши волосы стянуты сзади желтой лентой. Вам это к лицу.
В молодости Розалия Санчес, должно быть, была ослепительной красавицей. К шестидесяти трем годам она набрала несколько фунтов, на лице добавилось морщинок, но красота никуда не делась. Лицо ее светилось человечностью и нежностью, благородством и заботой о людях. Наверное, такой же свет шел от лиц тех, кого после смерти канонизировали, признавая святыми.
– Когда ты не пришел в обычное время, я решила, что ты приходил, но не заметил меня. И еще подумала, что не могу видеть тебя, потому что, когда я стану невидимой для тебя, ты, соответственно, станешь невидимым для меня.
– Я просто припозднился, – заверил я ее.
– Это ужасно, быть невидимым.
– Да, но тогда мне не пришлось бы так часто бриться.
Когда речь заходила о невидимости, миссис Санчес не терпела шуток. По ее божественному лицу пробежала тень неодобрения.
– Когда я тревожилась о том, что стала невидимой, я всегда думала, что смогу видеть других людей. Это только они не смогут видеть или слышать меня.
– В старых фильмах о Человеке-невидимке, – напомнил я, – в холодную погоду люди могли видеть его дыхание.
– Но, если другие люди станут невидимыми для меня, – продолжила она, – когда я стану невидимой для них, получится, что я останусь последним человеком в этом мире. И буду бродить по нему одна.
По ее телу пробежала дрожь. Чашка в руках подпрыгнула, ударилась о стол.
Когда миссис Санчес говорит о невидимости, она говорит о смерти, но я не уверен, что она это понимает.
Нужно признать, что первый год нового тысячелетия, 2001-й, выдался не самым удачным для всего мира, а для Розалии Санчес стал просто черным. В апреле, ночью, умер ее муж, Эрман. Она легла спать рядом с человеком, которого любила больше сорока лет, а проснулась бок о бок с холодным трупом. Эрмана смерть забрала нежно, во сне, но для Розалии пробуждение рядом с мертвецом стало сильнейшим потрясением.
А несколько месяцев спустя, все еще нося траур по мужу, она не поехала со своими тремя сестрами и их семьями в давно запланированный экскурсионный тур по Новой Англии. Утром 11 сентября она проснулась, чтобы узнать, что самолет, на котором они возвращались из Бостона[14], захватили террористы и использовали как управляемый снаряд, совершив одно из самых ужасных преступлений в новейшей истории.
14
В башни-близнецы Всемирного торгового центра врезались два самолета, вылетевших из Бостона в Лос-Анджелес и захваченных террористами вскоре после взлета.