— Ты не понимаешь? Речь идет не об имуществе, а о твоей жизни. Тебя убьют, если ты останешься.
— Но ты же сказал, что Бенигусу нужны только вещи.
— Я сказал, что он заберет все, включая твою жизнь.
Натан будто оцепенел. Он пристально смотрел на Онестуса и ничего не отвечал на его слова. Его лицо было хмурым, брови сильно опустились на глаза, будто он решал, как быть. Онестус тоже замолчал. Он сел напротив и стал ждать. В конце концов Натан, не глядя на своего собеседника, сказал:
— Нет, никуда я не пойду. Если он решил прийти за мной, то пусть приходит. Хватит с меня. Однажды я уже убежал от судьбы, — Натан поднял глаза и посмотрел на Онестуса. — Я буду ждать его прихода.
— Опять ты за свое. Ты же сейчас про то, что бросил Аврелию, верно?
— Именно.
— Это не то же самое. Тогда ты ушел за лекарством, а сейчас на кону твоя жизнь!
— Для меня все едино. Я остаюсь.
— Зачем? Ты глупец! — неожиданно воскликнул Онестус. — Что ты творишь? Ты бы мог спасти себя, но ты хочешь все погубить!
— Я не смогу начать все заново, понимаешь? У меня не хватить больше сил.
— Тебе не придется. Я уверен, что со временем все уляжется и ты сможешь вернуться. Возможно, года через два-три.
— А вдруг не уляжется? Да и потом, кто будет следить за моим имуществом? Бенигус?
— Я могу присмотреть за твоим домом. Если ты сейчас передашь все имущество мне, то ему достанется только мастерская. На крайний случай, я найду способ откупиться.
— А ты уже все продумал.
— Натан, я беспокоюсь за жизнь друга. Моя судьба сейчас не так важна. Ты великолепный мастер своего дела. Нет лучше мастера во всех Южных Землях. Нельзя допустить, чтобы ты пострадал.
— Нет, Онестус. Это не мой путь.
— Тебя убьют и все, что тебе принадлежало, достанется прихвостням Бени. Если бы ты не был таким упрямым, ты бы смог спасти себя и свое имущество, — Онестус притих.
— Нет, это невозможно. Я не стану убегать. Я все сказал.
— Ты просто эгоист. Ты же знаешь, что стряслось с моим домом. Все сгорело при пожаре. Мы ютимся в лачуге… Каждый день моя жена убивает меня своими словами.
— Так может быть дело в этом? — Натан стал понимать истинные мотивы Онестуса, но тот вдруг прервал его размышления.
— Нет-нет, конечно. Прости. Просто я огорчился, что ты не хочешь воспользоваться моим советом. И честно говоря, я надеялся, что так я смогу спасти и тебя, и выйти из своего положения.
— Лучше бы ты просто попросил помощи, а не пытался подняться с колен за мой счет, пугая Бенегусом.
— Попросить помощи? — ком встал поперек горла Онестуса. Для него было подобно смерти просить о помощи Натана. Онестус, хоть и не говорил этого, но всегда думал про Натана также, как и другие купцы, просто Онестус был умнее и хитрее других. Он пользовался Натаном. Наладим отношения с ним, он получал от него эксклюзивные заказы. Это немного сказывалось на его репутации среди купцов, но, в конце концов, кто-то должен был быть поставщиком для знаменитого портного. — Натан, я привык добиваться всего самостоятельно.
— И поэтому ты решил сделать так, чтобы я отдал тебе все и покинул город? Умно.
— Неужели ты действительно такой, как все говорят? Долгие годы мы были друзьями, а сейчас ты говоришь мне такое — обвиняешь в такой подлости.
— Не обижайся, Онестус, но твое предложение именно так и выглядит. Хотя может я и ошибаюсь.
— Это унизительно! — воскликнул Онестус. — Я всегда был на твоей стороне.
— Я ценю это, — Натан стал беспокоиться, что перегнул палку. — Я правда подумаю о том, что ты сказал.
Онестус замер и с разочарованием поглядел на Натана, а потом сказал:
— Да, обязательно, подумай. Надеюсь, ты поймешь, что ошибаешься, — он протер ладонью вспотевший лоб, и резко направился к двери, у самой двери добавив: — Уже час поздний.
Онестус вышел из мастерской, не попрощавшись и даже не закрыв за собой дверь. Натан сидел за столом и смотрел в зияющий проход в двери, из которого слышались звуки ночного города: тихий лай собак вдали, пение соловья и далекие эхом разносимые голоса людей. В душное помещение потянуло ночной прохладой с моря. Бриз закрутил языки пламени свечей, и они с ярким мерцанием погасли. Мастерская погрузилась в темноту.
В тот же вечер Натан отправился к виноделу Поплу. Попл подолгу не закрывал свою винную лавку, особенно для своих постоянных клиентов, поэтому Натан частенько засиживался у него. И в этот вечер Натан задержался за кружкой вина. Попл бросил лишь один небрежный взгляд на старика, чтобы догадаться, что он был чем-то расстроен. Слово за слово, и Натан рассказал ему о разговоре с Онестусом и обычно весело лицо Попла обрело не свойственное ему серьезное холодное очертание. Из его уст прозвучало: