Вдруг, когда он был на последней ступеньке, послышалось нечто, что пригвоздило мальчика к полу. Он никогда не слышал крика взрослого человека, разве что в кино, но это было другое.
Парк подкрался к спальне и приложил ухо к двери. Точно. Старик внутри рыдал, душераздирающе рыдал. Почему? Ему больно? Одиноко? Он рассержен? Что случилось такого ужасного, чтобы человек, всю жизнь прослуживший в армии, — полковник, ветеран (Парк в этом не сомневался) многих сражений — что может заставить солдата и героя громко рыдать посреди ночи?
Второй раз за день он стоял за дверью и слушал, как внутри кто-то плачет. Поросеночек шпионит. Так нехорошо поступать, никто не спорит. Это его не касается. Но, ради всего святого, там же не чужой человек, там рыдает его дед, его родной дед. Нужно что-то сделать. Может, позвать миссис Дейвенпорт? Или Фрэнка? А может… может, просто распахнуть эту тяжеленную дверь и узнать, все ли в порядке?
Его рука сжала ручку двери. Показалось? Или рыдания, правда, стали громче и безутешней? Мальчик отпрянул.
«Как бы я себя чувствовал, если бы кто-то застал меня рыдающим? А я только ребенок. А вдруг ему нужна помощь? Вдруг ему так больно, что он не может дотянуться до звонка или еще что-нибудь?»
Парк едва коснулся ручки. Дверь распахнулась.
У кровати стояла лампа, ее свет мягко ложился на подушку. На подушке никого не было. У Парка чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Тут он его увидел. Старик стоял, опираясь всем телом на железные ходунки. Рыдания резко смолкли, а его голова начала поворачиваться из стороны в сторону, чтобы увидеть незваного гостя.
Парк открыл рот, но там все пересохло. Он хотел что-то сказать.
«С вами все в порядке? Что стряслось? Вам помочь?»
Хоть что-нибудь.
Хаааааааааа.
Дикий вой, именно вой, больше похожий на крик раненого животного, чем на человеческий крик.
Хаааааа.
Парк повернулся и бросился прочь от этого вопля.
10. Странствующий рыцарь
Ему было холодно. Так холодно, что уже никогда не согреться. Он хотел встать и достать из шкафа второе одеяло, но не мог заставить себя пошевелиться. Если он высунет голову из-под одеяла, то снова услышит этот вопль.
Он застыл.
Хаааа. Хаааа.
Так тихо, что непонятно, не кажется ли ему. Парк засунул голову под подушку и накрылся сверху одеялом.
Хаааа. Хаааа.
Он знал, что не должен был смотреть. Не должен был открывать дверь. Не должен был заглядывать. Но он заглянул. Он увидел то, что никто не может увидеть и жить дальше.
Холод снова сжал его сердце. Он свернулся клубком, но ничего не помогало. Он увидел, и теперь он проклят. Зачем, ну зачем он открыл эту дверь? Зачем пошел бродить ночью? Зачем спустился вниз? Зачем, Господи, зачем только он приехал в это ужасное место?
Мама не хотела, чтобы он ехал. Она пыталась его защитить, но ему не терпелось узнать. О некоторых вещах лучше не знать, но он был слишком глуп и упрям, чтобы понять это. Прикоснувшись к сверкающему на февральском солнце черному камню, он решил, что все будет прекрасно — что тайна скрывает сокровище, как Грааль, и мама просто ревнует. Ведь если он увидит его хоть раз, то станет богатым и благородным, освободится и улетит из ее тесной, маленькой, невзрачной жизни. А ведь она его любит. И совсем не собиралась его неволить, хотела просто защитить.
От ледяного страха Парк забыл, что мама не могла знать, насколько сильно дед болен, насколько он похож на ходячий труп. И даже, если бы вспомнил, было уже неважно. Мама мудра. Она знала, что прошлому лучше остаться запечатанным. Разве она не старалась его остановить? Ему стоит сказать ей спасибо.
Мальчик хотел заснуть, но мысли бежали одна за другой. Только это были не привычные картинки с приключениями и битвами, а клубок слов и страхов без четких очертаний — одно лишь мрачное согбенное привидение — хааааа.
Может, ему утром сказаться больным? Ему на самом деле плохо. Надо собраться. Что, если кто-нибудь видел его?
Кто-то точно его видел. Теперь он никогда не сможет войти в ту комнату. Он никогда не увидит Паркинтона Уадделла Броутона Третьего. Его дед умер, а вместо него осталось это. Эти крысы убили его отца. А потом что-то или кто-то еще ужасней превратил деда в развалину. И каким-то образом (интересно, каким?) все случилось по его вине. Как только у него родилась такая мысль, Парк сразу понял, что это правда. Он их уничтожил. Вернее, Бог их уничтожил, но Он так сделал из-за Парка.