— Ты большой. Ты делать. Только не злиться.
— Мне нужна твоя помощь, — ровным голосом попросил Парк. Краем глаза он заметил довольную улыбку Тхань. Крыса. Она не боялась и не чувствовала вины. Она только порадуется, если все решат, что это Парк увез старика с веранды. Тхань!
«Я? Я маленькая. Я не увезти тяжелую коляску». Она сделает круглые от удивления невинные глаза.
Во дворе, виляя хвостом, ждал Джуп.
— Пожалуйста, — добавил Парк.
Это смягчило Тхань, и она открыла ворота. Пес выскочил им навстречу, подбежал и положил морду старику на колени. К изумлению Парка, безжизненная левая рука соскользнула и дотронулась до собачьей головы. Но мальчику некогда было ждать.
— Простите, — пробормотал он не то старику, не то собаке и повез коляску дальше. У Парка все получилось, он даже смог затащить коляску по лестнице на веранду. Это было так тяжело, что от напряжения у него заболела голова. Наконец задние колеса стояли на веранде. Он вернул коляску на то же место, где утром ее поставил Фрэнк, зафиксировал тормоз и в изнеможении опустился на качели.
Тхань и след простыл. Трусиха. Прибежал Джуп и начал нюхать плед. На этот раз старик не пытался погладить собаку. Левая рука снова бессмысленно подергивалась. Глаза горели. Он открыл рот настолько, насколько позволял паралич, но прежде чем раздался тот жуткий крик, Парк опрометью кинулся на кухню.
Миссис Дейвенпорт все еще спала в кресле. Вязание сползло на пол.
— Э-э-ээ, — начал Парк. Она встрепенулась. — Мне кажется, он… — мальчик махнул в сторону веранды, — думаю, он хочет домой.
— Хорошо, — экономка поискала вязанье на коленях и вокруг себя, подняла с пола и воткнула спицу в следующую петлю. — Ты ведь взрослый и сильный. Отвези его в комнату, а я пока закончу ряд.
Она быстро начала вязать.
— Не могу, — ответил Парк. — Мне нужно… мне нужно в туалет.
Там он прятался, пока не убедился, что на веранде и в гостиной никого нет.
В полдень Фрэнк еще не вернулся из больницы. Миссис Дейвенпорт позвонила в маленький домик, чтобы позвать Тхань обедать. Никто не ответил.
— Ну что за девчонка! Ладно, не важно. Захочет есть, придет. Хоть бы немножко думала о других. Бедный Фрэнк. Эта женщина до смерти боится американских врачей, вот он и не может ее там одну оставить. Нет бы ей хоть немножко подумать о нем. Если хочешь знать мое мнение, он ее разбаловал. Больше всех.
Парк ничего не ответил. Он был занят тем, что жевал каждый кусок ровно шестьдесят раз. Дома мистер Кампанелли утверждал, что если жевать каждый кусочек шестьдесят раз, будешь жить долго. Мальчик в это не верил, но если считать, сколько раз ты жуешь, больше ни на что не обращаешь внимания, даже на вкус.
Зачем жить до старости, если ты инвалид, или парализован, или — хааааа! — проклят? Он еще ожесточенней набросился на жесткую курицу. Проклят. Или обесчещен. Нельзя сдаваться так просто. Почему обесчещенный рыцарь должен обязательно быть отшельником? Уж лучше поступать, как японские самураи. Они не сбегают в монахи, когда все плохо. Если их прогоняют, они становятся бродячими воинами и живут по своим правилам, сражаясь только за себя.
— Ты слышишь меня, сынок?
— Что? Простите.
— Наш пациент все утро спал?
— А, да. Да, мэм.
Она покачала головой.
— Нам было бы легче умереть, наверное. Бедняжка. Однажды настанет такой день, и он отправится в лучший мир, — она встала и начала собирать со стола. — Скорей бы, если хочешь знать мое мнение. Скорей бы.
— Я вымою, — предложил Парк, чтобы только она замолчала.
— Что ж, хорошо, — экономка поставила посуду и вытерла руки. — Отлично. Ты хороший мальчик. Тогда мы сходим в гостиную и проверим, не нужно ли нам… ему чего-нибудь, пока я не ушла отдохнуть. Спасибо. Мне очень приятно.
Ключи лежали на месте в конце ближайшего к раковине ящика. Парк быстро сунул их в карман, потом вымыл посуду. Позже, когда экономка ушла в свою комнату и закрыла дверь, мальчик прокрался на заднюю веранду и достал винтовку.
Идти на пастбище было далеко. Парк очень устал после утренних событий, но сейчас чувствовал себя лучше. Первый раз в жизни он взял на себя ответственность. Мальчик вытащил из сарая тюк сена с приделанной к нему мишенью, установил его на пне и вытянулся перед мишенью на животе.
Когда Парк только пришел на пастбище, овцы отбежали в сторону, а сейчас повернулись и уставились на него. Он слышал, что они самые глупые из Божьих тварей, но выглядели они совсем не глупо. Они смотрели мудро и понимающе, вытянув в сторону Парка свои длинные носы. Глупый мальчишка, кем ты себя возомнил?