— Эх, госпожа, госпожа, — безнадёжно махнул рукой я, и вдруг, совершенно неожиданно для себя самого, в сердцах откровенно брякнул: — Вот ты мне, тоже, например, весьма симпатична. Да только я с этим борюсь. Успешно, борюсь, между прочим. И тебе советую поступать таким же образом.
— Что мила твоему сердцу, знаю без подсказки, — смущённо опустив ресницы, однако без малейшего удивления, тихо заметила она. — Скажу более, мне было это ведомо даже раньше, чем тебе. Нет, нет, не подумай! Магия тут ни при чём. Это чисто женская интуиция, всегда опережающая мужскую. Природа, князь… В сложившейся же ситуации не пойму только одного: зачем мне душить в себе прекрасное чувство? Ведь я тебе не только нравлюсь, ты уже не видишь во мне врага, как это было раньше. Я ведь права? Ну, будь честен до конца, Дэниэл! Пожалуйста!
— Да это так. Я действительно не испытываю к тебе более никакой вражды. И что с того? Если в итоге, мы вернёмся в родные края, где в силу укоренившейся традиции вновь станем непримиримыми врагами? — не сдержав горечи, воскликнул я.
— А ты возьми меня замуж, — рассмеялась Талиналь, лукаво прищурившись. — Я буду тебе хорошей женой. И детишек нарожаю, сколько захочешь. Красивых и здоровеньких. Между дриадами и людьми, вполне возможны подобные отношения. То есть, я хочу сказать, что это уже многократно проверено.
Я тоже рассмеялся, только как-то уж слишком натянуто. А потом, обращая всё в шутку, спросил:
— А ты тёщу не будешь в гости слишком часто приглашать?
— Насчёт этого не беспокойся, — отрезала она, внезапно помрачнев, — моя мать Чара погибла пятнадцать лет назад, в бою с дружиной князя Терага.
— Сожалею. И… Мне, конечно же, известно про эту битву, — пробормотал я, почувствовав вполне понятную неловкость. — У нас, её прозвали Каменной. Хм-м, потому как произошла она в Каменных Пустошах, расположенных в двадцати пяти милях от северной окраины долины Белых Роз.
-:Знаю, — глухо отозвалась Талиналь. — Да я и была в них. Один раз правда. Но впечатлений… На всю оставшуюся жизнь.
— Ни деревца, ни цветка, ни самой захудалой травинки. Нет животных, птиц и даже насекомых. Нет воды. В избытке только суровые гранитные истуканы, стоящие в тех краях с незапамятных времён, да сильные ветра, завывающие на все лады, — кивнул я и понимающе добавил: — Жутковатое место для существа, чувствующего себя по настоящему комфортно лишь в лесной, зелёной чаще.
— Не стану отрицать, князь, тут ты прав на все сто процентов, мне там пришлось здорово не по душе, — с отстранённым видом, согласилась дриада. — Хотя в нашем Новом Мире бывают края и намного хуже. Впрочем, это к делу не относится. Кстати, по теме: наше название минувшего сражения более длинно и поэтично. И горько. Для нас, дриад, горько. На языке же моего народа оно звучит как: — Гаэри Фатель Эйри Даль Индис, что в переводе на всеобщий означает: — Прощальный Танец в Кругу Чёрных Мечей. Заложенный в него смысл тебе хорошо понятен.
— Более чем. Ведь тогда погибли все ваши воительницы, — чуть помедлив, отозвался я.
— Триста семьдесят три лесные девы, — каким то деревянным тоном, уточнила Талиналь. — И все они на совести нашего тогдашнего союзника Гукура, короля кочевых орков, уведшего прочь, своё многочисленное войско на рассвете, перед самым началом сражения.
— Терагу пришлось опустошить всю свою казну, расплачиваясь за предательство с повелителем орков, — не без тайного злорадства, уведомил я, памятуя о почти пятилетней вражде с соседским князем.
— Оно того стоило. В противном случае не видать бы ему победы, как собственных грязных ушей, — угрюмо проронила моя собеседница. — А так, сей подлый пёс, отделался одиннадцатью сотнями своих прихвостней.
— Всё равно подобная победа сродни поражению, — постарался утешить её я. — Ведь полегла большая часть его могучей дружины.
— Большая, но не вся, — упрямо возразила Талиналь. — Лично я улавливаю здесь разницу. — Потом, чуть поколебавшись, она продолжила: — Я видела истлевшие тела человеческих воинов, когда наведывалась в Пустоши. Поганый Тераг даже не удосужился организовать их вывоз и последующее погребение. И лежат они, вот уже, сколько лет, словно бесхозный хлам вперемешку с моими родственницами, кои, увы, тоже остались, не захоронены по нашему старинному обычаю.