Питер издал невообразимый вопль и бросился к желанной еде. Какое-то мгновение Мэри ещё колебалась, опасаясь отравиться, а потом тоже прыгнула к деревьям и вцепилась в плоды. Какими сладкими и сочными они оказались для изголодавшихся детей! Аборигены называют эти зеленовато-красные шарики куон-донгом.
Дети долго сидели в тени деревьев и ели, ели и ели. Наконец, насытившись, Мэри встала и начала собирать плоды. Она радостно напевала и постепенно наполнила куондонгом сначала платок Питера, а потом и подол своего платья. Питер тоже нехотя встал, подошёл к дереву и лениво начал срывать плоды. Несмотря на то, что голод больше не мучил мальчика, ему было как-то не по себе. Он с беспокойством поглядывал на окружающие кусты. У него было странное ощущение, словно на него оттуда внимательно смотрят чьи-то глаза. Он несколько раз быстро огляделся вокруг. Охваченный тревогой, Питер подбежал к сестре.
— Мэйми, — прошептал он, — я боюсь, кажется, тут кто-то есть.
— Кто? Где?
Она неуверенно осмотрелась кругом. Плоды куондонга посыпались на траву: там, у кустов, менее чем в четырёх футах, так близко, что она могла протянуть руку и прикоснуться, стоял мальчик. Он был чёрный и совершенно голый.
5
Сначала девочка хотела схватить Питера и без оглядки бежать. Но по мере того как она осматривала незнакомца, её страх ослабевал. Он был приблизительно её возраста. Вся его поза выражала любопытство и недоумение. Никакой враждебности или признаков угрозы он не проявлял. Он был похож на негра, хотя и отличался от него: тёмно-шоколадная кожа отливала бронзовым цветом, волосы не вились и были почти прямые. Глубоко посаженные большие голубые глаза вопросительно смотрели на белых детей. У него не было никакого оружия. В левой руке он держал мёртвого детёныша кенгуру.
Всё это Мэри заметила и оценила. Она не могла примириться только с одним — мальчик был голым. Это было ужасно неприлично.
Трое детей стояли в австралийской пустыне и смотрели друг на друга. Между ними было расстояние чуть более вытянутой руки и одновременно — тысячи лет. Брат и сестра были представителями цивилизованного общества. Мальчик-абориген принадлежал к одному из племён примитивной культуры, которая с незапамятных времён существовала в Австралии. Аборигены сумели приспособиться к суровой природе австралийской пустыни и выжить. Их жизнь удивительно несложная. У них нет домов и владений, нет хлеба и одежды, нет богатых и бедных. Они делят между собой пищу и воду, смех и слёзы, голод и жажду. Мужчины с дротиками, женщины с блюдами, жерновами и копательной палочкой бродят от одного источника к другому. Уничтожив пищу в одном месте, они переходят к следующему. Они заняты только одним делом, которое полностью их поглощает. Это — борьба за существование, борьба со смертью. Смерть их постоянный враг. Она таится в высохшей солёной равнине, в зарослях кустов и деревьев, в нагромождениях скал и камней. Она никогда не уходит далеко. И постоянная забота аборигенов состоит в том, чтобы не подпускать её.
Мэри ничего этого не знала. Дети всё смотрели друг на друга. Мэри решила не двигаться. Она вспомнила, как мама однажды рассказывала о человеке, который лицом к лицу столкнулся со львом и привёл его в замешательство тем, что стал на него пристально смотреть.
Она сделает то же самое с этим чёрным мальчиком. Она будет смотреть на него до тех пор, пока ему не станет стыдно своей наготы и он не убежит. Она решительно вздёрнула подбородок и уставилась на аборигена.
Питер молчал. Он держался за руку сестры и ждал дальнейших событий.
Абориген не спешил. Сейчас время для него значило очень мало. Сегодняшний обед — кенгуру — был обеспечен. Вода рядом. А завтрашний день далеко. Пока ему было интересно рассматривать этих незнакомцев, следить за их неуклюжими движениями. Оружия у них не было, значит, они были неопасны. Глаза аборигена медленно обшаривали обоих детей с ног до головы. Это были первые белые люди, которых он увидел.
Через некоторое время Питер беспокойно зашевелился, переступая с ноги на ногу. Его начало раздражать гнетущее молчание.
И вдруг, совершенно непроизвольно, он нарушил тишину. У него затряслась голова, он затопал, зажмурил глаза, сделал несколько судорожных вдохов и… громко чихнул.
Мэри вздрогнула, повернулась к нему и дёрнула его за руку.
Тишину нарушил ещё один звук. Это был мелодичный смех. Тихий вначале, он становился всё громче и громче. Мэри удивлённо смотрела на аборигена. Он смеялся совершенно непринуждённо, откинув голову назад, хлопая себя руками по бокам. Он бросился на песок. Он катался по нему, не в силах сдержать своего восторга. Он хохотал, захлёбываясь от удовольствия.