— Сэм, — как можно тише прохрипел Стерндейл, и пес остановился, огляделся, и, приметив фазана, осторожно подошел к нему.
— Резня, — провыл пес, — избиение. Что пошло не так?
— Неопытность и паника, Сэм, но тебе лучше вернуться обратно, или твой человек оставит тебя сегодня без еды, или, того хуже, может даже тебя выгнать. Ты должен держаться у него в милости; нам отчаянно нужна твоя информация. Смотри, там молодая курочка, она мертва как камень, подбери ее и быстро уноси к своим.
Пес отошел и подобрал мертвого фазана. Бросив последний грустный взгляд на Стерндейла, он побежал обратно сквозь кусты. Стерндейлу была видна обмякшая голова фазанихи, безвольно болтающаяся сбоку от челюстей Сэма. Он в ярости отвел взгляд.
С передней кромки леса за происходящим в страхе наблюдал Брок. Он очень четко видел уркку рядом с ним; видел, как толстяк нажимал на спусковой крючок; был оглушен пальбой и почувствовал дурноту от звука, с которым вокруг него падали птицы. Последней каплей ужаса стал момент, когда человек приметил раненого фазана — молодого петуха, волочащего крыло по земле и спешащего убраться в кусты недалеко от Сэма. Человек ликующе рассмеялся и побежал за ним, к великому восторгу и забаве для его дружков, которые с криками потешались над тем, как он неуклюже трусит по снегу, пытаясь схватить перепуганную птицу. Наконец он поймал ее и, триумфально воздев вверх, свернул ей шею.
После этой сцены охотники продолжали двигаться в лес, все еще сохраняя линию, и Брок с огромным трудом удержался от того, чтобы выскочить наружу и напасть на человека, который проходил в нескольких шагах от логова. Люди медленно прошли сквозь лес, миновали уголок, где все еще прятались Стерндейл и прочие, и перепрыгнули через ручей, чтобы перебраться на другую сторону. С каждым выстрелом, раздававшимся в заснеженном лесу, на Брока, представлявшего себе ужас и муку, которые испытывало очередное животное, накатывала волна боли и гнева. Снова и снова в его голове раздавался вопрос: «За что?».
Других смертей в тот день было не так много. Три молодых и неопытных кролика, самец и две самочки, ускользнули из-под контроля Пиктора и отважились выйти наружу — посмотреть, что происходит; стоило им только покинуть нору, как их осыпал свинцовый град, оставив двух самочек лежать убитыми, а самца корчиться на снегу с раздробленными задними лапами. Он на передних лапах дотащился до прикрытия в кустах, где его, умирающего, нашел позже Пиктор, уже после ухода уркку. Он ужасно страдал всю ночь и, к счастью для себя, на рассвете умер.
Прочие потери составили пятеро лесных голубей и заяц, которого уркку спугнули, когда возвращались через поле. Наконец они ушли, оставив лес после своего грубого вторжения изнасилованным и оскверненным. Долгие дни животные не смогут забыть о нашествии: запахи не выветривались, и в воздухе, казалось, висела смерть; нельзя было не наткнуться на растоптанный подлесок или на следы уркку вроде красных гильз, все еще пахнущих порохом, или клочки бумаги, или остатки белых палочек, которые они используют для рта. Иногда попадались разбросанные перья подстреленной птицы или пучки коричневой шерсти кролика — немые свидетельства страданий их владельцев. Животные, испуганные и нервные, прятались в тенях, скрывались в норах или взлетали при малейшем шуме.
После того, как строй людей в неярком свете послеобеденного солнца прошагал обратно по полю, мысли Брока обратились к детенышу-уркку; трудно было поверить, что ребенок принадлежит к той же расе. Печальный и утомленный, Брок отправился по проходу внутрь и нашел младенца неистово кричащим и размахивающим ручками.