Джим увидел это и улыбнулся.
— Вы измотаны, — сказал он. — Вам хорошо бы сейчас поспать. Мы побудем здесь — немного приберемся и все такое, так что вам двоим лучше спать в нашей комнате, где вы сегодня утром прятались. Мы не побеспокоим зверей. Если они проснутся, мы посмотрим, что найдется для них поесть. Если нет — оставим что-нибудь на виду.
Наб с Бет устало отодвинули свои стулья и поднялись на ноги. И тут Бет во внезапным порыве чувств обошла вокруг стола и, обняв Айви, поцеловала ее в щеку.
— Доброй ночи, — сказала она, — и спасибо за чудесный день.
Айви подняла глаза, затуманившиеся от слез.
— Доброй ночи, моя дорогая, — ответила она. — Спокойного сна.
Затем Джим встал и провел их в спальню. Бет восхитилась, увидев в углу комнаты умывальник и полотенце.
— Можно мне помыться? — спросила она. — Я так давно не мылась мылом. О, здесь и тальк! Можно мне немного попользоваться?
— Ну конечно, — отвечал Джим, посмеиваясь. — Хорошего сна, и увидимся утром. Вы должны позавтракать с нами до выхода.
Он вышел и закрыл дверь, оставив свечу на комоде рядом с кроватью.
— Наб, иди сюда! — сказала Бет. — Я научу тебя пользоваться мылом и водой.
Как странно было мыться в раковине умывальника вместо ручья или пруда, поворачивая краны для воды и добывая странную пузырящуюся пену из белого куска мыла! Для Наба это стало чередой новых захватывающих событий, а для Бет аромат мыла, ощущение полотенца на лице, журчание воды, когда она вытаскивала пробку из раковины, и запах талька послужили острым напоминанием обо всем, что она оставила позади.
Закончив умывание, она подошла к туалетному столику Айви, села на маленький табурет и, собравшись с духом, посмотрела в зеркало. То, что она увидела, удивило ее. Она ожидала, что будет потрясена и расстроена, но вместо этого оказалась странно очарована. Ее волосы спадали на плечи огромной копной кудрей, и были светлее, чем ей помнилось, потому что летом их обесцветило солнце, а лицо сильно загорело и обветрилось. Но что ее поразило, так это глаза. Они казались намного больше, чем раньше. А еще она увидела в них то, что заметила в глазах Наба в тот самый первый раз, когда они так давно встретились у речушки. Они были неописуемо чистыми и глубокими, и у нее появилось странное чувство, что, глядя в их отражение в зеркале, она глядит прямо в собственную душу. Но она увидела нечто большее. Ее глаза превратились в глаза дикого животного — полные жизни, постоянной настороженности, невинности и чистоты, заставивших их засиять так пронзительно, что она долго сидела как прикованная. В конце концов Наб подошел к ней и заглянул рядом с ней в зеркало. К своему восторгу, он тоже отразился! Они смотрели на свои отражения и улыбались им, потом Наб скорчил забавную рожицу, а Бет высунула язык. Оба расхохотались.
На столике лежала расческа с деревянной ручкой, и Бет начала расчесывать все спутанные, завившиеся и взъерошившиеся пряди. Наб восхищенно наблюдал за ней. Было приятно вновь держать расческу, и она долго сидела, медленно проводя ею от макушки до самых кончиков волос. Закончив, Бет встала с табурета и велела сесть на него Набу.
— Так, а сейчас причешем и тебя, — сказала она, смеясь. — Ты выглядишь так, будто тебя проволокли сквозь изгородь задом наперед.
Наб изумлялся тому, как уверенно она обращалась со всеми этими сотнями разных человеческих орудий со всеми их многочисленными назначениями — кранами, ножами, вилками, тарелками, полотенцами, щетками — этот список тянулся бесконечно; он попытался перебрать все инструменты в голове, пока Бет расчесывала его волосы, но вскоре запутался и потерялся. Все это так сложно, подумал он с веселым удивлением.
Наконец Бет завершила причесывание и, подойдя к кровати, отвернула простыни. В тот день Айви постелила чистое белье, и оно было свежо, белоснежно и пахло лавандой. Девочка медленно забралась меж простыней и вытянулась в полный рост на большой мягкой кровати. Тут она не упустила возможности в полной мере просмаковать восхитительный первый момент полного расслабления, когда кровать приняла на себя весь вес ее тела и она смогла полностью позабыть о нем. Бет закрыла глаза и вздохнула — длинный, блаженный вздох счастья и довольства. Наб стоял, глядя на нее сверху. Прошло долгое время с тех пор, как они оба могли расслабиться, и он наслаждался видом ее золотых волос на белой подушке и выражением полного покоя на ее лице.
Открыв глаза и увидев, что он все еще стоит, она похлопала по кровати рядом с собой: