Он указал на каменную скамью в стене, и Наб, обняв Бет за содрогающиеся плечи, отвел ее туда. На обоих накатила слабость от горя и угрызений совести. Если бы только Джим и Айви пошли с ними или, еще лучше, если бы они вовсе не встречались, тогда старики были бы еще живы! Заверения Малкоффа в том, что они с готовностью умерли ради путешественников, только усугубили грызущее чувство вины. И все же Наб как-то нашел в себе силы и попытался успокоить безудержно плачущую Бет.
Малкофф заговорил снова:
— Вы, несомненно, устали и нуждаетесь в отдыхе. Наб, постарайся утешить свою подругу. Увидимся позже. Морар, покажи гостям их комнату.
Они вышли обратно в большую пещеру, откуда Морар отвел их в квадратную каменную комнатку с огромным пылающим камином в стене. На полу для них были расставлены еда и напитки.
— Я приду за вами позже, — сказал Морар и вышел.
Они подошли к приветливо согревающему огню, и Наб усадил Бет рядом с собой на каменную скамью, которую подтащил от одной из стен и поставил перед камином. Ни у кого не было особого аппетита; странники сидели молча и безучастно ковырялись в тарелках.
— Ну же, Бет, попробуй выпить вот этого. Тебе станет лучше, — ласково сказал Наб и протянул ей каменный кубок, наполненный темно-золотистой жидкостью. Она сделала глоток, почувствовала себя крепче и вспомнила слова Малкоффа. Теперь, когда первоначальный шок прошел, они, пожалуй, принесли некоторое утешение. С огромным усилием она заставила себя взять верх над чувствами и, глядя на Наба, выдавила улыбку; наградой ей было облегчение, показавшееся в глазах Наба.
— Со мной все будет хорошо, — сказала она. — Зачем те люди это сделали, Наб?
— Вот то, с чем мы бьемся, — ответил он. — Вот почему мы здесь, и вот зачем прошли через все испытания.
— Интересно, что будет дальше, — сказал Перрифут, чуть отодвигаясь от огня — ему стало слишком жарко.
— Лорд Малкофф скоро расскажет, — пробормотал себе под клюв Уорригал. — Совсем скоро мы всё узнаем.
Брок взглянул на старого друга, усевшегося на каменную скамью рядом с Бет.
— У тебя утомленный вид, — заметил он с некоторым удивлением. Они с Перрифутом еще с тех пор, как оказались в коттедже элдрон, пребывали в легком отупении от усталости, но Уорригал внешне всегда оставался на высоте — всегда ясно мысливший, всегда державший все под контролем. Теперь он тоже с виду совсем выдохся. Его перья выглядели тусклыми и неряшливыми, а глаза потеряли свой обычный блеск и живость.
— Так и есть, — сказал филин. — Мы все утомились. Дальше мы бы не ушли. Я хочу домой — обратно в Серебряный Лес, сидеть на Старом Буке и обозревать поля и пруд. Я хочу устроиться в гнезде среди рододендронов и ходить на ежеквартальные заседания Совета — посплетничать и поболтать о мелких, неважных делишках. Я хочу оставаться на одном месте и смотреть, как приходят и уходят времена года. Да. Я устал от странствий.
Друзья признательно глянули на Уорригала, высказавшего то, что чувствовали все. Путники замолчали, погрузившись в мысли о доме: Бет — о доме, которого, как теперь ей было ясно, больше никогда не увидит, а другие — о доме, которого больше не существовало. Эльфы разложили немного сухого коричневого папоротника в одном углу комнаты, и Брок предложил всем лечь и попытаться немного поспать. Когда они стали устраиваться, папоротник затрещал, и в комнате поднялось маленькое облачко пыли. Перрифут и Бет расчихались. Привычный душистый, почти ароматный запах папоротника успокаивал, но, несмотря на то, что они все очень устали, им потребовалось немало времени, чтобы уснуть. А когда наконец уснули, то провалились в беспокойное забытье, полное странных, запутанных видений, в которых картины прошлого мешались с картинами настоящего. У всех в голове засела одна мысль: завтра придет конец их миссии, кульминационный пункт всего и вся, и оттого кровь слишком быстро струилась в их жилах и не давала им покоя.
Когда наступила Луна-Высоко, Наб внезапно проснулся и увидел стоящего в дверях Морара.
— Лорд Малкофф послал меня с просьбой прийти к нему снова. Нужно многое еще обсудить до восхода солнца.
Наб посмотрел на ворочавшуюся рядом с ним Бет и мягко положил руку ей на плечо. Она сразу пробудилась и, увидев Морара, догадалась, что пришло время разговора с Малкоффом. Остальные при звуках голоса эльфа тоже проснулись. Звери были рады вынырнуть из темного мира своих беспокойных снов. Все последовали за Мораром в главную пещеру и обратно в комнату Лорда-эльфа. В комнатах и коридорах вокруг зала развернулась бурная деятельность: эльфы сновали туда и сюда, слышались удары молотов и звон, и повсюду звучала музыка — чрезвычайно ритмичная, с настойчивым барабанным боем и множеством флейт, поднимающих будоражащую волну звуков.