Немного прогулявшись вдоль ручья, они взобрались на крутой склон, и Наб привел спутницу к зарослям кустарников, где снова принялся добывать ей в пищу маленькие кусочки зеленой листвы. Наконец, потратив, по прикидкам Бет, около двух часов на поиски еды, они начали долгий путь обратно к ольхе, где оставили Перрифута и Сэма. Бет стало получше, но лишь немного. Оставалось только надеяться, что съеденное позволит ей пережить ночь. Она с тоской подумала о домашней еде и о чудесном ощущении тепла и довольной сытости после хорошего ужина и немного запаниковала. Тем не менее, если такого рациона хватало мальчику, то должно хватить и ей, подумала Бет, и попыталась выбросить из головы все мысли о еде; однако, к пущей досаде, ей то и дело являлись видения больших кусков шоколада с цельными орехами, отчего рот наполняла слюна, а в животе урчало.
Придя назад к ольхе, они обнаружили, что Уорригал и Брок возвратились, и что Перрифут и Сэм уже отдали должное принесенной для них пище.
— Тогда пошли, — сказал Наб. — К рассвету нам надо преодолеть приличное расстояние. — Он посмотрел на Перрифута, который опустил уши так, что они безвольно повисли по обе стороны морды, и выглядел неописуемо несчастным. — Надо думать, ты-то хочешь, чтобы тебя и дальше несли, — добавил мальчик, и заяц заметно просветлел. Сэм с завистью наблюдал, как Перрифута снова укладывают в перевязь.
Они снова тронулись в путь. Было уже темно, поэтому они двигались медленнее и держались ближе друг к другу. К их облегчению, дождь прекратился и почти весь снег смыло, но ветер все еще оставался очень холодным. Время от времени из-за черной тучи выглядывала луна, а иногда весело подмигивала звездочка. Отдых благотворно подействовал на ногу Сэма, и они упорно двигались всю ночь. Когда рассвет перешел в еще один серый зимний день, они спустились к подножию увалов. Тут перед ними развернулась обширная равнина, простирающаяся докуда видит глаз. Ее однообразие нарушали разбросанные тут и там разрозненные пригорки. На дальнем краю равнины, почти теряясь из вида, среди прочих выделялся своей величиной один холм, и на его вершине они смутно различали несколько крупных стоячих камней.
— Нам туда, — сказал Наб.
Они стояли на вершине небольшого пригорка, который спереди круто спускался в укромную травянистую впадину. Путешественники направились в нее и свернулись калачиком все рядышком в низинке, так что оказались в заветрии. Все они так измотались, что почти сразу уснули и не просыпались до позднего вечера.
Когда они поднялись, Бет почувствовала такую слабость и головокружение, что едва стояла на ногах, и все же она боялась показать это другим. Ей следует быть стойкой и пуститься в дорогу — может быть, на ходу станет лучше. Было ясно, что скорость важна, и она, Бет, не должна задерживать животных на пути к месту назначения, где бы оно ни находилось. В глубине души Бет беспокоилась о том, как они отреагируют, если она станет для них обузой, и впервые задумалась, отчего они вообще взяли ее с собой. Возможно, просто пошли навстречу мальчику, потому что после их знакомства у речушки он захотел, чтобы она была с ним; и если она заболеет, то он решит — а может даже, его заставят — пойти дальше со всеми, а ее бросить позади.
Она двинулась вперед медленно и осторожно, чтобы не споткнуться и не упасть, но ее ноги вместо того, чтобы вести себя лучше, стали еще неустойчивее, чем прежде. Животные тронулись, и она велела себе выдержать суровые испытания, но через несколько шагов Наб поглядел на нее с сочувствием и скрытым беспокойством в глазах. Затем внезапно ноги под нею подкосились, и она почувствовала, что падает на траву. Все происходило словно в замедленном кино: ей казалось, будто она стоит поодаль, вне собственного тела, и наблюдает, как падает кто-то другой. Последним, что она запомнила, прежде чем потеряла сознание, был обрамленный желтым вечерним небом круг озабоченных физиономий, глядящих на нее сверху вниз.