— Нужно доставить ее куда-нибудь, где тепло и сухо, причем быстро, — сказал Наб.
— Я видел каменное строение за тем гребнем, — ответил Уорригал. — Слетаю посмотрю, нет ли рядом уркку и насколько там безопасно. — И он улетел.
Пока он отсутствовал, Наб пытался привести девочку в чувство, баюкая ее голову у себя на коленях, но ее лицо оставалось мертвенно-бледным, и он испугался. Сэм тихо заговорил:
— Она не привыкла жить на природе. Они живут не так, как мы; у них другая еда. Даже мне понадобилось некоторое время, чтобы приспособиться. Все вы были рождены для этой жизни; а я и она — нет.
Они молча подождали, пока из-за края впадины не подлетела обратно темная фигура и филин не приземлился на траве рядом с ними.
— Прекрасно, прекрасно, — сказал Уорригал. — Там полно сена, поэтому будет тепло, и с одной стороны есть небольшая пристройка, где живут несколько кур. Они предупредят нас, если появится какой-нибудь уркку. Я не сказал им ни о девочке, ни о тебе, Наб, поэтому вы с ней не должны показываться. Им, скорее всего, можно доверять, но для нас никакая осторожность не будет лишней. Я рассказал им, что мы, мол, ищем новое жилье; думаю, они мне поверили. Потребовалось, однако, изрядное время, чтобы объясниться с ними — они с большим трудом понимают нашу речь, а я не слишком много разобрал из их языка. Все же с ними есть один старый петух, на вид смелый и мудрый, поэтому нас должны принять радушно.
— Мы могли бы добыть для нее несколько яиц. Люди любят яйца, и это пойдет ей на пользу, — вставил Сэм.
Порядком успокоенный Наб взвалил на плечо обмякшее тело девочки, и вся компания отправилась к сараю для сена. Они скоро добрались до него, толкнули большую деревянную дверь в передней стене, которая, по счастью, была оставлена приоткрытой, и оказались у подножия лестницы, ведущей на сеновал. На первом этаже было полно сельскохозяйственной техники, а вокруг лежала всякая всячина, которой не слишком часто пользовались, судя по висящей на предметах паутине. Наб опасливо взобрался по лестнице и, поднявшись наверх, аккуратно поднял Бет на кучу сена. Вскарабкавшись за ней сам, он стал оттаскивать ее от края, пока не нашел небольшую вмятину в середине, где и уложил девочку поудобнее. Все остальные, кроме зайца, ожидали внизу. Наб оставил Перрифута рядом с Бет, прежде чем вернуться обратно и присоединиться к ним. Он обнаружил, что Уорригал с Сэмом побывали за следующей дверью, где жили куры, и принесли несколько яиц. Пес принес одно в пасти, а филин схватил по яйцу в каждую когтистую лапу и, перед тем как приземлиться, бережно опустил их на пол сарая.
— Взяли, когда никто не смотрел, — объявил Сэм, в его голосе прозвучала легкая нотка тайной гордости, потому что это была его идея.
Все последовали за Набом вверх по старой деревянной лестнице и дальше, к тому месту, где лежала в своем гнезде из сена Бет.
— Укройте ее сверху, чтобы она не мерзла, — сказал Уорригал, и они натаскали сена из окружающих тюков и уложили их на девочку так, что виднелось только лицо, а вокруг него, как золотое озеро, ее спутанные волосы.
— Теперь остается только ждать и надеяться, что она вернется в норму, — сказал Уорригал. — Я сяду в том открытом окне в дальнем конце и присмотрю за округой. — И он вспорхнул в узком пространстве между тюками сена и крышей.
— Я пойду постерегу внизу, — сообщил Сэм, похромал назад через сено и медленно спустился по скользковатой и довольно неудобной лестнице.
Брок свернулся клубком на сене напротив девочки и быстро уснул, а Перрифут прижался к густому меху Брока и тоже вскоре забылся; у него подергивался нос и иногда подрагивала во сне лапа. Наб сидел, чувствуя себя странно умиротворенным. Запах сенного сарая был внове для него; до этого ему случалось слабо чуять в ветре аромат сена, когда его сушили на жарком летнем солнце в полях у речки, но ни на одном из полей вблизи Серебряного Леса сено никогда не заготавливали. Теперь мальчика одолевал его сладкий, пожалуй, даже немного приторный дух. Сюда не проникало ни звука, и поразительная тишина усиливала ощущение, что он попал в другой мир. И здесь было тепло. Если тепло — то, что нужно Бет, тогда ей скоро должно стать лучше. Он посмотрел на лицо девочки; ему представилась редкая возможность сколько угодно разглядывать вблизи каждую его деталь, и он с головой окунулся в эту роскошь. Какие тонкие и деликатные черты! Рот, нос, подбородок — все изысканно, все очаровательно. Внезапно его охватило желание поцеловать ее; ему показалось, что только так он и может выразить все свои смятенные чувства. Он медленно склонился над ее лицом, и с легким поцелуем девочке словно передались все его тепло, сострадание и любовь, наполнили ее новой силой и энергией. Отстранившись, Наб увидел, как подрагивают ее веки, а затем, к его радости, глаза открылись, она посмотрела на него и улыбнулась.