ГЛАВА XVI
Весь похрустывающий морозцем январь они брели через равнину. На земле лежал плотный зимний покров; оголенные деревья выстыли, поля под низко выкошенной травой замерзли. Иногда шел снег — но не дождь (для дождя было слишком холодно), и этому животные радовались, потому что дождь приносит сырость, а сырость — враг любого дикого существа. Снег подмерз, укутал деревья блистающим нарядом, посверкивавшим в лунном свете, и спрятал поля под жестким белым настом, по которому было легко ходить, не оставляя следов. Впрочем, хоть от дождя путники были избавлены, зато с холмов, которые они только что пересекли, налетал секущий ледяной ветер, который пронизывал до костей. Бет радовалась, что надела плащ и многослойные одежки: они, пусть тяжелые и громоздкие для ходьбы, по крайней мере хранили ее в относительном тепле.
Они придерживались того же распорядка, что и раньше: днем спали под изгородями или в низинах, а вечером, когда солнце начинало клониться к горизонту, отправлялись в путь сквозь холодную ясную ночь под мерцающими в небе звездами и освещавшей путь луной. Большую часть времени Ситтеля со стоячими камнями, к которому шли звери, не было видно, но Наб без труда чувствовал потоки Руусдайк. По временам в странствиях они случайно наталкивались на Ситтель помельче. Он мог быть отмечен камнем, или же то могла быть просто небольшая насыпь, или рощица, или бьющий из земли родник; в другой раз он принимал форму грота у ручья или скопления огромных камней. Животные ненадолго останавливались в подобных местах и напитывались мощью Ситтеля, дарившей им энергию, силы и ясность мысли; если им везло выйти на один из них ближе к рассвету, они спали там целый день и просыпались, чувствуя себя чудесно отдохнувшими и приободрившимися.
Раны Сэма уже почти полностью исцелились, и он был на самом пике формы; его мех сиял темным золотом, а глаза прояснились и блестели. Перрифуту тоже стало лучше, и однажды вечером компания пришла к мнению, что он уже попросту, так сказать, катается «зайцем»; тогда Наб бесцеремонно выгнал его из люльки. Конечно, если бы зайца не «подвезли», он ни за что бы не поправился и вряд ли даже выжил бы. Однако теперь Перрифут почти вернулся к нормальному состоянию, хотя все еще изрядно прихрамывал и ему не суждено было вернуть себе прежнюю резвость.
Бет обнаружила, что привыкла к травам, корням, ягодам и грибам, которые находил для нее Наб, и некоторыми из них даже начала наслаждаться. По крайней мере, теперь они давали ей достаточно сил для путешествия, и девочка с нетерпением ждала весны и лета, зная, что тогда выбор будет куда разнообразнее. Она научилась распознавать кое-какие из съедобных растений, и, хотя Наб неизменно настаивал, чтобы она, прежде чем их съесть, давала взглянуть ему — на случай, если попадутся ядовитые, — бóльшую часть своего пропитания добывала себе сама.
Шагая рядом ночи напролет, они продолжали начатое в сенном сарае обучение друг друга языкам, и вскоре Наб овладел речью Бет достаточно, чтобы рассказать ей о своей жизни и об их общей задаче. Она восхищенно и с удивлением слушала его рассказы о том, как его нашли, о детстве в логове с Броком и Тарой, о своих приключениях и дружбе с другими животными Серебряного Леса. Он рассказывал ей былины и легенды о членах Совета: Руфусе, Бруине, Стерндейле и Пикторе, ныне погибших, а также о великих героях прошлого, об изначальных днях, когда уркку только-только появились на земле, и о мифах времен До-Людей.
Потихоньку, по мере того как разворачивалось их совместное странствие, Бет начал открываться целый новый мир, — мир, о существовании которого она раньше почти ничего не знала, мир, над которым маячила тень Уркку — вездесущая, мрачная, угрожающая. У нее словно распахивались глаза, и когда Наб наконец пересказал ей, как сумел, сагу, поведанную ему лордом Викнором, стали понятны ответы на множество беспокоивших и ставивших ее в тупик вопросов; теперь головоломка сложилась. Она чувствовала смирение и гордость от того, что Ашгарот избрал ее сопровождать Наба, и обрадовалась тому, что объяснилось значение ее снов. Ей предстояло сыграть свою роль в этой саге, — роль, которую она и прочие поймут полностью лишь в конце, когда ее явит им Ашгарот. Закончив, Наб порылся рукой под одеждой из коры, нашел на Поясе Аммдара футляр, в котором находилось Кольцо, нажал на защелку и вынул его.