Не произнося ни слова, они ждали с колотящимися от страха сердцами. Наконец услыхали, как лодка скребет по невидимым отсюда камням справа от них, после чего, судя по звукам, ее втащили на берег. Громкие голоса уркку звучали очень близко, но ни с одной из сторон из пещеры самих их видно не было. Лодку затащили еще дальше, а затем голоса стали слабее, и звери услышали тяжело бухающие шаги людей, идущих вдоль берега и удаляющихся вверх по скалам.
— Ушли, — со вздохом облегчения сказал Перрифут.
— Они вернутся, — ответил Наб. — Их лодка все еще тут.
Прошло совсем немного времени, и раздались те же звуки, что они слышали ранее с материка, только намного ближе и яснее. Животных, понимавших, что происходит, душил гнев. В пещеру вбежал Фарайд.
— Они с тыльной стороны острова, но заворачивают по направлению к этому пляжу. Аурелон, мы ничего не можем предпринять? Они вырезают всех щенков. Мы не можем стоять в стороне.
Как раз в этот момент животные заметили, что снаружи поднялась страшная суматоха. Они осторожно выглянули из входа в пещеру и увидели, что один из уркку отделился от группы и несется по берегу к маленькому белому тюлененку. Путники с ужасом смотрели, как мать неуклюже шлепает позади, тщетно пытаясь догнать их и предотвратить неотвратимое. А потом уркку догнал детеныша и, подняв над головой огромную деревянную дубину, опустил ее на череп щенка, который заскулил и заплакал. Уркку снова поднял и опустил дубину, и тюлененок, дернувшись, рухнул на землю. Из раны в его голове лилась кровь, в море потекла красная струйка. Мать все еще пыталась дотянуться до своего ребенка, когда уркку достал нож и начал снимать с него шкуру, хотя хвостик малыша все еще трепетал.
Вся ужасающая сцена закончилась в считанные секунды. Бет рыдала за спиной Наба, закрыв лицо руками, плечи ее тряслись. Мальчик обернулся, чтобы успокоить ее, и вдруг увидел, что Сэм мчится к выходу из пещеры.
— Сэм, нет! — вскрикнул он, но было слишком поздно; собака вцепилась в руку мужчины. Уркку закричал и попытался стряхнуть собаку, но Сэм не сдавался. Мужчина попытался воспользоваться своим ножом, но не смог, потому что Сэм ухватился как раз за вооруженную руку, и в конце концов, когда зубы пса вонзились в плоть глубже, человек выронил нож — тот со стуком упал на камни. Мужчина снова закричал, и на этот раз животные в пещере услышали топот уркку по камням и их голоса, перекрикивающиеся с человеком на берегу.
— Уберите эту собаку! Она бешеная! — отчаянно взвыл тот. — Не стреляйте, можете попасть в меня! Огрейте ее дубиной!
Аурелон теперь стоял поперек входа, пытаясь не дать остальным выскочить на помощь Сэму.
— Нет! — велел он. — Я требую, чтобы вы остались! Если выйдете, вас убьют, и мы пропали навеки.
— И что — пусть, значит, убьют Сэма?! — возразил барсук, обозленный и полный решимости не дать другу погибнуть, пока он, Брок, рядом.
Аурелон не ответил ему. За всю свою долгую жизнь ему редко доводилось принимать такие трудные решения, но он не сомневался, что прав, не давая им выйти, пусть даже самому ему это стоило неимоверных мук.
Животные не видели, как опустилась дубина, но услышали и удар, и рык боли, когда Сэм отпустил руку и откатился на гальку. Затем дубина снова опустилась, и раздалось слабое поскуливание.
Сквозь горестное смятение они расслышали голоса уркку снаружи:
— Чертова собака. Как она сюда попала? Как твоя рука?
— Она выбежала из той пещеры. Интересно, может, это та стая, из-за которой все беды? Ну, помните, про них было в новостях — они охотились на овец и воровали пищу, и говорят, что с ними два беглеца.
— Может быть, — сказал другой голос. — Ну что, пойдем посмотрим в пещере?
Животные слишком оцепенели от страдания, чтобы толком уразуметь сказанное, зато Аурелон разобрал все четко, и к тому же услышал хруст гальки под тяжелыми шагами людей, направлявшихся ко входу в пещеру. Именно в этот момент разразилась буря. Ветер, который начался, когда уркку только прибыли на Элгол, и отнес туман в сторону, теперь внезапно пугающе усилился и теперь не просто задувал, а сметал всё стоящее на пути. Он налетал на море, вздымая огромные волны, увенчанные белыми гребнями. Бухту затянуло туманом водяной пыли. А затем грянул ливень, обрушиваясь потоками на море и на берег. Уркку приходилось налегать на ветер и кричать, чтобы быть услышанными.