Когда волны отступили, пять трупов остались висеть на мостовых опорах в доказательство того, что прибрежные воды Байонны действительно омывают мост, и, значит, пошлина за проход по нему взимается совершенно законно.
Возле моста стояла сторожевая башня, где по приказу Пе де Пюйана несли караул шестьдесят человек. Все они чувствовали себя в полной безопасности, поэтому ночью, как обычно, половина охраны отправилась спать на верхний этаж башни, а остальные расположились пировать внизу. Тем временем баски и прибывшие им на подмогу жители двадцати окрестных деревень босиком, нацепив на ноги железные скобы, взобрались наверх и принялись яростно уничтожать спящих стражей моста. Делали они это столь тщательно, что кровь ручьем хлынула сквозь перекрытия. Тот, на чью голову она стекала, возмущенно спросил своих собутыльников, кому из них взбрело на ум разливать такое хорошее вино. Однако почувствовав, что жидкость, струящаяся по его волосам, почему-то теплая, он обмакнул в нее палец и с удивлением обнаружил, что на вкус она солоноватая.
Пока солдаты соображали, что происходит, баски спустились вниз. Гибкие словно ящерицы, они ловко уворачивались от тяжелых пик и алебард и, скользя по полу, распарывали животы и перерезали горла своими острыми кинжалами.
Вскоре в живых осталась лишь дюжина байонцев, отступивших в тесный погреб. Мстители, подобрав брошенные алебарды и пики, пошли в наступление на это последнее убежище солдат. В течение получаса слышался только звон стальных клинков, а в неверном свете факелов мелькали то отсеченная рука, то слетевшая с плеч голова, то истерзанные куски того, что еще совсем недавно именовалось человеческим телом.
Проводник замолчал и принялся разглядывать своих слушателей, стремясь по выражению их лиц понять, какое впечатление произвел на них его рассказ.
– Мой дед тоже был там, господа, – опять заговорил Антонио. – Его звали так же, как и меня, и это из его уст услышал я историю, которую только что поведал вам…
– Значит, это все? – перебил его Таранн, успевший уже пожалеть о том, что задал вопрос, ответом на который стала столь мрачная история.
– Нет, – ответил Лаго. – Баски отвязали от моста пятерых утопленников и бросили в воду трупы байонцев, чтобы их унесло в их байонское море.
Вот какую пошлину уплатили баски городу.
Целый день вода в реке была красной от крови.
Спустя несколько лет враждующие стороны призвали в третейские судьи[36] Бертрана д'Эзи, сеньора д'Альбре – и мир был быстро восстановлен. Единственное, на что не согласились баски – так это отказаться от мести Пе де Пюйану, ибо они поклялись мстить ненавистному мэру и всему его роду до тех пор, пока не умрет последний из Пюйанов.
Тогда-то мэр и приказал вырыть это подземелье, где ему частенько приходилось отсиживаться, чтобы спасти свою жалкую жизнь. Все, кто прокладывал эти ходы, были собственноручно убиты злодеем, чтобы никто не мог выдать его убежища. Дом его стоял на том самом месте, где сейчас находится гостиница моей сестры; вот почему вход в пещеру находится в ее саду, а выход – неподалеку от развалин замка Миот. Раньше подземный коридор тянулся до самых руин, но после смерти Пе де Пюйана эта часть коридора рухнула, отчего и образовалась та дыра, через которую мы выбрались наружу.
И все же страх выгнал мэра из его норы. Он отправился в Бордо, к одному из своих знатных друзей, поселился в его дворце и решил и носа не высовывать на улицу. Когда же он все-таки, облачившись в стальную кирасу, выехал в город под охраной эскорта солдат, то в первой же узкой улочке встретил свою смерть. Он был убит широким кинжалом, вонзившимся в его тело по самую рукоятку чуть выше воротника кирасы.
Его старший сын погиб от руки племянника одного из утопленных дворян, а младшему удалось спастись, но только потому, что он бежал в Англию и навсегда остался там.
Вот и вся история, – завершил свой рассказ Антонио Лаго. – С тех пор и на замке, и на подземелье лежит страшное заклятие. Говорят, что Пе де Пюйан продал свою душу дьяволу, взяв с того обещание, что всякий раз, когда в его подземелье ступит нога чужака, почва разверзнется и поглотит пришельца… Это правда, спросите кого хотите… Да сегодня вы и сами получили тому подтверждение. Ведь один из ваших исчез бесследно, и мы так и не нашли его труп.
Французы сникли. В Париже они вышучивали всех и вся, но здесь, среди этих омытых кровью и овеянных поразительными преданиями камней, они были готовы поверить любой чепухе.
Не умея объяснить исчезновение Филиппа Мантуанского естественными причинами, они с уверенностью приписали его вмешательству потусторонних сил. И уж конечно, никто не сомневался в том, что Гонзага давно мертв!
– Я еще раз обойду развалины, – произнес проводник, внимательно вглядевшись в лица расположившихся вокруг него дворян. – Если я ничего не найду, то вряд ли нам стоит здесь задерживаться; это небезопасно, я чувствую, как земля трясется у меня под ногами.
Охваченные беспокойством, французы опустили головы и уставились на землю, вздрагивая всякий раз, как в траве прошмыгивала юркая ящерица.
– Подождите немного, господа, – произнес баск, – через пять минут я буду в вашем распоряжении.
И он исчез за обломком стены.
Если бы кто-нибудь из незадачливых клевретов Гонзага решился поднять глаза на своего проводника, то он увидел бы, что на губах баска застыла ехидная усмешка, и понял, что их всех провели. Однако никто так и не взглянул вслед Антонио.
Внезапно раздался страшный вопль; в ту же минуту стая ворон с громкими криками взлетела с единственной сохранившейся башни и, шумно хлопая крыльями, расселась на развалинах.
Проводник не возвращался!
– Бедный парень сказал правду, – побледнев, произнес Монтобер. – И сам пал жертвой… Идемте отсюда.
Понурые и несчастные, приспешники Гонзага направились в Байонну.
Отчаянный крик, изданный Антонио Лаго, был, разумеется, всего лишь уловкой. Молодой горец попросту соскользнул в канаву, скрытую от любопытных взоров ковром из густого плюща; это место в развалинах было ему хорошо известно, не раз прятался он здесь от лучей палящего солнца.
Подождав, пока дворяне уйдут, он, улыбаясь, выбрался из своего убежища.
Затем баск зажег факел и вновь спустился в подземелье. Антонио не сомневался, что один он непременно разыщет Гонзага.
– Я-то знаю, где его искать! – усмехнулся он, вспомнив, как отговорил своих спутников свернуть в коридор, ведущий к водопаду.
Сейчас же юноша уверенным шагом направился именно туда.
Плотно сжатые губы и глубокая складка на лбу свидетельствовали о том, что он хорошо осознает всю серьезность задуманного предприятия. Те, кто встречался с басками, знают, что если кто-то из них принял решение, то он, забыв о жалости, не остановится ни перед чем, лишь бы выполнить его.
Потомок смельчака, некогда крошившего алебардой байонцев Пе де Пюйана, шел на поиски человека, которого собирался убить, потому что тот был трусом и подлецом. Когда он отыщет его, негодяю придется распрощаться с жизнью…
Антонио уверенно ступил в коридор, куда не осмелились зайти французы. Он двигался медленно, тщательно осматривая землю, и скоро заметил долгожданные следы.
Внезапно свод подземелья взметнулся ввысь, и перед баском открылся проход в гигантскую расселину. Можно было подумать, что когда-то давно сказочный великан одним ударом чудовищного топора ловко расколол гору.
Проход был узким, с обеих сторон угрожающе выступали острые камни; кое-где они напоминали своими очертаниями человеческие лица, по которым, словно слезы, сбегали оседавшие на стенах капельки влаги. Казалось, что это плакала подвергнувшаяся насилию скала.
Вода, полновластная хозяйка этих мест, рокотала, сбегая с утеса на утес и наполняя расселину оглушительным ревом.