– Царевна, мы хотим попросить тебя совершить какое-нибудь чудо. Хотя бы небольшое. Пойми, это не от недоверия к твоим силам, просто было бы желательно подивиться твоему мастерству.
Маргарита решила, что в такой просьбе нет ничего противоестественного. Даже если князь ей и не доверяет, это его право. В конце концов, правитель должен быть осмотрительным. Хотя нельзя сказать, что оказаться в роли испытуемой было приятно.
Что ж, если князь желает устроить ей проверку, она ему не откажет. Здесь, в Арконе, она чувствовала такой прилив магических сил, какого не испытывала ни в хваленом Камелоте, ни тем более в Москве. Что ни говори, а славянские земли обладают особой энергетикой, как бы порой ни раздражали нравы их обитателей.
Она сняла со своего ожерелья маленькую продолговатую подвеску, и в ее руках оказалась волшебная палочка. В отличие от красивых и изящных палочек, используемых чародеями и феями в фильмах (особенно в голливудских), эта палочка, завещанная Маргоше бабушкой, была грубой и чисто функциональной. Но работала безотказно.
Взмахнув палочкой, Маргоша превратила четыре бесформенные тумбы, стоявшие в углах зала, в большие вазы, полные свежих роз.
– Чудо! Диво! – приглушенно зашептались в толпе гостей. Но князь, похоже, остался недоволен.
– Этакие штуки у нас и скоморохи выкидывают, – сказал он. – То цветочки из рукава достанут, а то яичко в шапку положат, посля чего вытащат курицу… Не во гнев тебе будь сказано, Царевна Лебедь, но чудо твое не больно-то чудесное. Балаган, прощенья прошу…
Маргарита провела палочкой по простому оловянному блюду, стоявшему на столе, и оно превратилось в золотое.
Судя по огонькам, блеснувшим в глазах князя, он понял, что стоит на правильном пути и сеанс публичной магии, который дает заезжая чародейка, можно использовать для обогащения княжеской казны. Стараясь казаться равнодушным, он вновь затянул жалобы о желательности чего-нибудь этакого, поубедительнее.
Маргарита тут же почувствовала, что она все-таки стала ведьмой. Именно ведьмой, а не кем-нибудь еще, не скатертью-самобранкой, не Сивкой-Буркой и не золотой рыбкой, готовой исполнять все желания (хотя, как известно, и у рыбки есть предел терпения, но ведьмы приходят к нему быстрее).
– Ну уж не знаю, чем вас еще и убедить! – ласково сказала она князю. – Разве что вот этим!
И направила палочку в его сторону.
Тут же раздался треск, словно кто-то ломал сухое дерево, и на голове князя выросли и развернулись рога. Самые настоящие. Сперва это были маленькие, еле заметные рожки, потом они вытянулись до размера коровьих и стали ветвиться.
– Что же это? Что?! – закричал князь, хватаясь за голову и нервно ощупывая то, что там произросло.
А рога, уже и без того похожие на оленьи, продолжали расти, крепнуть, куститься и в конце концов обратились в нечто, что составило бы предмет гордости матерого лося. Тяжестью своей они совершенно вдавили в плечи голову князя, непривычного к таким украшениям.
Зал терема мгновенно опустел. Гости и слуги кинулись бежать в двери и окна, торопясь исчезнуть со сцены, где разыгрывалась эта странная драма.
С одной стороны, было неясно, что там на уме у осерчавшей залетной чародейки – сейчас отделает князя да, глядишь, и за других примется. А с другой – даже если и не примется, князь как истый великий правитель, поди, не захочет позже терпеть свидетелей своего позора. Куда ни кинь, всюду клин обнаруживается.
На месте остался только воевода Крут, ноги которого словно приросли к иолу. На лице его отражалась крайняя степень изумления. Наверное, если бы кто-нибудь из витязей в момент построения дружины ни с того ни с сего плюнул ему в лицо, вряд ли это удивило бы воеводу больше, чем такое непотребство, совершенное с его князем залетной волхвовательницей. Мир, который казался ему незыблемым, вдруг рухнул, вот так – мгновенно и без всякого предупреждения.
И как прикажете воспринимать это нарушение всех извечных законов мироздания? Если у человека, облеченного высшей властью, можно вырастить рога на голове, то остается только испустить дух и покинуть столь несовершенную вселенную… Ужас, смешанный с нежеланием поверить своим глазам, полностью парализовал его мыслительные способности. Катилось, он вот-вот впадет в состояние глубокой каталепсии.
Князь же со стоном опустился на колени и уперся рогами в стену – так было легче держать эту невыносимую тяжесть.
– Пощади, матушка!