– Думал индюк (…). Испугалась, а имущество не бросила. Понимала, что это богатый чемодан. После мертвых грабить, знаешь, за это статья полагается. Мародерство. От двух до пяти лет строгого режима. Самое подлое дело.
– Если бы я не взяла чемодан, он бы взорвался. Я ничего не крала, я его просто спасла от взрыва.
– Спасла? Ты его похитила, чужой багаж.
– Я вам повторяю, мой-то багаж со всем необходимым этот чемодан зажал. А у меня, на мне, все вещи разорвало. Я его вытаскивала, чтобы выручить своё. Свой рюкзак! А когда чемодан вывалился, я стала тянуть мой рюкзак, но его уже заклинило разбитым багажником, туда заднее сиденье выдвинулось, когда машина врезалась в дерево. И тут завоняло горелым, я выглянула, посмотрела на капот – идет дым. А чемодан розовый я же вытащила, он уже лежал на обочине. И тут я услышала опять звук мотоцикла и побежала. Испугалась. На мотоцикле был и тот, перед тем, с кого все началось, кто напал на такси. И я потянула за собой чемодан. Чтобы они считали, что никого тут нет, все мертвые. А если бы они увидели, что стоит или лежит чемодан, они бы подумали, кто-то его вынул и не успел взять. Кто-то живой, понимаете? Очень было похоже. Чемодан спокойно лежит у обочины, его не выбросило, но раскрыло. Это не было результатом взрыва. То есть тут находился человек, который сбежал. И я хотела спрятать чемодан в лесу, потащила за собой.
– Ты чемодан где открыла?
– Я испугалась, что это там наехали бандиты, и побежала в лес подальше. И не знаю, где остановилась. Там я переоделась, в лесу.
– А ты видела (мат-перемат), – опять завел свою шарманку красавчик. – У той девушки в руках была сумка?
– Не помню. В руках, по-моему, нет. Наверно, висела через плечо.
– Она с сумкой села в такси?
– Конечно. Ну а как вы думаете. Как же без сумки. Там деньги. Документы. Она же ехала в Шереметьево!
– Ты почему пряталась от людей? Боялась за чемодан?
– Нет. Боялась, что они бандиты.
Козлов вдруг вставил свое:
– Врет она все. Скрывает.
Красавец сказал:
– Ты присвоила вещи огромной цены. Верни что похитила.
(Дальнейший мат из двух глоток означал наступившее раздражение. До того они оба симулировали свою злость, накачивали себя.)
– Они бы все равно взорвались, если бы я не вытащила чемодан.
– Это воровство в особо крупных размерах. Там на миллионы долларов счет идет.
– Где, вы что? – возмутилась Вера. – У меня в сумке все чеки. Все честно я сохранила. Я верну вещи там кому. Маме ее. Но я не могла ехать в Шереметьево во всем грязном и разорванном на части. Не посадили бы в самолет. И вернуться домой бы не смогла! Кто бы меня в таком виде пустил в машину, в метро? Я сама пострадала от всего этого, вы соображаете? Все потеряла! У меня тетя умерла! Мне срочно надо ехать все там делать! А вы меня за что неизвестно связали! У меня синяки будут! Шрамы! Я вообще жаловаться буду! На экспертизу пойду! Изнасиловали, сволочи. Негодяи. Подонки. Я без сознания, воспользовались. Как последние ублюдки. За это срок полагается!
Они переглянулись, бугай явно с попреком, скривив губу. Он да, явно хотел использовать оказию, но этому некогда было ждать, пока тот закончит. Они спешили. Вдруг девка сознается, кому передала посылку там, на шоссе.
– Кому ты сдалась (…)?
Это тот водила выступил.
– Сдалась! Я сидеть не могу, все болит.
– Был обыск, дура, – сказал начальник, благородный герой. – Где всегда обыскивают этих, как ты. Которые возят в анальной полости.
– Я же говорил, кончать ее надо, че она тут будет выступать (опять вступила харя).
Герой продолжил допрос:
– Ты скрываешь главное. И никакой экспертизы тебе не видать, ты понимаешь?
Вера вдруг закричала:
– Вы не имеете права вести дознание в такой форме. Вы же полковник!
Вдруг они оба как-то дернулись.
Попала! Это менты.
– Я буду жаловаться! И лейтенант Козлов, я запомнила.
Козлов издал саркастический звук.
– Старший лейтенант Козлов, – произнесла Вера, не поднимая головы. – Вы знаете, что вы совершаете должностное преступление? У меня дядя генерал Петров, слышали?
Красавчик встал и пошел вон. За ним быстро убрался Козлов.
При этом Вера ничего не придумывала. У ее подруги Таньки дед был действительно генерал Петров, но по медицинской части, ныне покойный.
Они явно вышли из дома, загремели ключи, хлопнула тяжелая дверь.
Вера пошевелила правой рукой. Кисть была свободна и запястье тоже.
Дом этот по виду был какой-то офисной конторой, и непохоже, что он стоит в городе. Вокруг него было пусто. Не слышался гул машин. Деревья находились в отдалении.
Небольшой перерыв в допросе.
Голова кружится, все болит.