Было тихо, и лишь стрекотание кузнечиков нарушало эту тишину. Лохмотья одежды и грязные, наполовину обглоданные ребра выглядели совсем невинно.
— Но почему он пришел не ко мне, а к вам, Прем Лал? — спросил полицейский. — С такими делами он должен был бы обратиться на пост.
Солнце припекало, в листьях шелестели ящерицы.
— Прем Лал — брамин… Все знают, что он набожен, — сказал наконец худой дровосек.
— Я тоже жгу благовония и читаю матрамы. Если он выбрал его, то не из-за набожности, — разумно возразил полицейский, — он, должно быть, знал его.
— Да, это правда. Хотя я и не знаю, как его зовут, но две недели назад я встретил его на этой дороге, когда возвращался из города. Я ехал на тонге, а он шел от станции в черном пиджаке и дхоти, заслоняясь от солнца большим зонтом. За ним шагал крестьянин из соседнего села, который нес на палке его чемодан. Когда я подъехал, мы разговорились. Дорога шла в гору, и волы еле ползли. Этот человек из города был представителем большой фирмы, скупающей хлопок. Он заключал контракты сразу же после осмотра полей, время перед уборкой — самая лучшая пора. На селе худо, и цены падают. Конечно, платил он только аванс. А крестьянин как раз возвращался с работ. Он часто менял хозяев, платил посредникам, что скопил, то проел, не повезло ему… Купец хвалился своим богатством, говорил, что может купить все окрестности, что урожаи до самого горизонта будут принадлежать ему… Когда есть деньги, чтобы терпеливо ждать, всегда придет оказия. И каждая рупия умножится пятикратно. На это крестьянин вставил, что есть люди без денег и терпения, а собирают они стократный урожай — дакойты. Начался разговор о нападениях и разграбленных хозяйствах. Крестьянин вспомнил о джунглях, через которые проходила дорога. Купец сильно забеспокоился. У него было при себе много денег. «Это нехорошо, — сказал крестьянин, — если нас захватят врасплох, ты можешь лишиться денег…» Тогда купец достал из кармана маленький черный револьвер. «Это ужасно, мы погибли! — закричал крестьянин. — Деньги могут забрать, но зато сохранят жизнь. Как только ты вытащишь оружие, нас наверняка убьют…» Тогда купец стал просить меня, чтобы я спрятал под возом его бумажник, завернутый в шелковый платок, а крестьянин должен был сунуть револьвер за пояс и прикрыть его складками дхоти, ведь такого бедняка никто не станет обыскивать. Подъем уже закончился, и наши волы прибавили шагу. Тогда я пригласил попутчиков сесть на воз.
Купец уже что-то предчувствовал, он льнул ко мне и обещал десять рупий, если только я довезу его невредимым. У нас в округе уже давно не было нападений, я пытался успокоить его, но он мне не верил. Когда мы подъехали сюда, к лесу, я должен был дать волам отдышаться, они сильно измучились. А купец забеспокоился еще больше. Тогда крестьянин показал на стены святыни и предложил: «Пойдем попросим Ханумана, чтобы он охранил нас… Помолимся, раз уж все равно остановились». Ну и они пошли по тропинке под гору. Купец впереди, а крестьянин за ним. Я остался на тенге один, задремал. Вдруг я услышал треск в кустах, как будто кто-то сломал ветку, не громче. Сразу же после этого подошел крестьянин, облокотился о телегу и долго пристально смотрел на меня. Я спросил:
«Где купец?»
«Умер. Его укусила кобра».
«А что это был за шум?» — спросил я, охваченный тревогой.
«Я стрелял», — и он вытащил из-под рубашки револьвер.
«И ты попал? Ты умеешь стрелять?»
«Попал, для этого не надо умения».
«Это ужасно, — прошептал я, — только что он был с нами, и уже его нет…»
«Такова уж его судьба. Смерть поджидала его у входа в святыню. Он шел первым и разбудил ее».
Крестьянин забрался под воз и начал там шарить.
«Отдавай деньги! — закричал он, вылезая с револьвером в руке. — Куда ты спрятал деньги? Воспользовался тем, что мы ушли, и забрал их себе?»
«Я не слезал с воза. Клянусь тебе! Хочешь — перетряхни мою одежду».
«Наверняка их при тебе нет. Я не дурак. Ты спрятал их в кустах или под камнем. Потом вернешься сюда и заберешь».
— Неужели там не было денег? — удивился полицейский.
— Были, но очень мало, поэтому он так и злился. Купец слишком уж похвалялся перед нами. Тот дакойта хотел меня запугать… А может, еще не знал, убить меня или нет, если я буду молчать. Может, он думал, что и у меня есть деньги, свои, и я ему их отдам…
«Может быть, деньги выпали из-под доски, — сказал я ему, — и рассыпались по дороге, когда мы съезжали с горы».
«Так пойдем искать».
Но я боялся идти с ним и судорожно держался за тонгу. Пусть убивает, волы с телом сами дойдут до дома, хоть похоронят меня по-человечески…