А чистенькие, самоуверенные старушки прятали карточки, кивком головы отпускали фокусников и возвращались к книжкам и рукоделию. Иногда они стучали перстеньком о стакан с виски и погружались в сладостные раздумья. Их мало интересовало посещение достопримечательностей, просто у них были деньги и достаточно энергии, чтобы путешествовать, вот их и носило по свету. Может быть, они хотели похвалиться в кругу приятельниц на званом вечере: «Индия? Конечно, знаю, там плохо готовят баранину…», «Агра? Была. Меня даже заставили, чтобы я, как дикарь, босиком входила в их часовню».
Сейчас нет на свете такого уголка, куда не заносило бы старых состоятельных американок и англичанок.
Я поставил машину, и парни в красных тюрбанах принялись смывать с нее пыль. Для них это был предлог к веселью. Они поливали друг друга струей из резинового шланга и орали в радужном дожде. Довольно скоро я убедился, что бар тоже оккупирован старыми дамами. Они громко щебетали, обменивались замечаниями по адресу сопровождавшей меня индианки, крутясь на высоких креслицах и назойливо всматриваясь в нее.
А Лакшми была красива и пренебрежительна. Вьющиеся волосы она заплела в тугой узел. Бедра ее облегало темно-зеленое сари, тесный вишневый кафтанчик обрисовывал полную грудь. На запястьях узких рук и на стройных щиколотках легко позванивали золотые кольца браслетов. На одном пальце левой руки у нее был перстень с огромным рубином.
Больше всего я любил ее глаза, огромные, цвета шоколада с молоком, и столь же сладкие. Верхние веки Лакшми подкрашивала в темно-голубой цвет, вместе с длинными выгнутыми ресницами это придавало ее лицу выражение сонной истомы.
Для индианки она была весьма самостоятельна и смела, унаследовав эти черты от своей матери-ирландки. Хотя Лакшми никогда не выезжала из Индии, но она много знала и много читала, что здесь весьма редко.
Мы выпили кока-колы со льдом и лимоном и, провожаемые скептическими взглядами старых дам, вышли на веранду.
— Ты им понравился, — издевалась Лакшми, — Если вы меня не было, ты бы от них не отделался. Тебе пришлось бы развлекать их, улыбаться, отвечать… О, я тебя знаю, ты не можешь отказать. А эти пожилые дамы хуже тигров.
— Я могу подумать, что ты ревнива.
— Еще нет. Но лучше уйдем отсюда. Я суеверна. Подумай только, теперь им древнюю метлу заменяет бюро путешествий.
— Лакшми, а они тебя взбесили…
— Потому что с меня довольно зевак. По их сухим, как перец, лицам видно, о чем они непрерывно думают, бежим отсюда…
— Стоит ли? — я прищурил глаза от солнца. — Через полчаса обед.
— Поедим после всех, когда зал опустеет. А теперь — бежим.
Едва мы сошли со ступенек веранды, как нас обступили посредники и проводники. Они говорили по-английски и на языке хинди, предлагали нам свои услуги, навязывали карточки и афишки. Лакшми с ласковой улыбкой брала бумажки.
— Если тебе захочется купить у них какую-нибудь драгоценность, то я получу комиссионные, — сказала она, когда мы уже выехали за ворота, разогнав толпу торговцев, фокусников с обезьянками в цветных одеждах и факиров, которые поднимали над головой извивавшихся змей.
— И ты согласишься?
— Нет. И еще сказали, что если я захочу продать подаренный тобой камень, то они заплатят мне две трети его стоимости. Если только это не грошовые камни.
— Куда мы поедем?
— К гробнице Акбара. Там сейчас никого не будет.
Я был удивлен ее откровенностью. Она была женщиной, и к тому же индианкой, поэтому вдвойне противоречила своей природе. В этой стране, насыщенной поверьями, наполненной молитвами и аскетизмом, каждый, кто только мог, часть заработка откладывал и покупал серебро, золото, драгоценные камни. Здесь не верили ни в какие сберегательные книжки, ценные бумаги — все эти способы таинственного умножения вложенных денег, — польза которых выявляется лишь раз в году, когда вписываются проценты. Нет, они хотели иметь свои сокровища при себе и все ценности вешали на жену. Полукилограммовые браслеты заковывали в горячем виде заклепками. Жена становилась хранителем богатства[33].
33
Конечно, не считая крупных капиталистов, которые не столько боялись обещаний социализации в речах премьера Неру, сколько революционного примера других стран. На всякий случай доходы они помещают в английских, американских и австралийских банках. Утечка капиталов стала настолько повсеместной, что пришлось прибегнуть к грозным законам, радикально ограничивающим возможности перечисления денег за границу